Огюст Ренуар

Когда подъем на четвертый этаж, где мы жили на улице Ла Рошфуко, стал слишком тяжел для отца, ноги которого медленно, но неумолимо сковывал анкилоз, мы переехали на улицу Коленкур, 43. Новая квартира находилась на первом этаже дома, стоящего на склоне, потому со стороны заднего фасада наш этаж соответствовал четвертому. Окна открывались на крыши улицы Дамремон, и это немного напоминало нам привычные горизонты Замка Туманов. К великой радости я очутился рядом со своим старым знакомым — монмартрским Маки, который находился как раз напротив нашей входной двери. Отец снял мастерскую в доме номер 73 по той же улице. Это было просторное помещение, а благодаря склону Монмартра оттуда открывался вид на равнину Сен-Дени. Рисовальщик Стейнлен^[171] и художник Фоше^[172] жили один в полуподвальном, другой во втором этаже этого же дома, построенного в староанглийском стиле, с неоштукатуренными наружными балками. Ренуар, который терпеть не мог лифтов, считал, что им найдена идеальная комбинация, избавившая его от тяжелого подъема по лестницам, но и не лишающая окончательно моциона. Мастерская была примерно в пятистах метрах от дома. Оба дома сохранились до сих пор. К сожалению, на месте садика перед входом стоит теперь семиэтажный дом.

Габриэль повела меня как-то навестить Маки. Далешам, поэт и перевозчик мебели, выпустил голубей в честь нашего возвращения. Ученые голуби выделывали сложные фигуры в монмартрском небе. Их было двенадцать. Четырех покрасили в синий цвет, четырех в красный, а других оставили белыми. Далешам был рьяным патриотом. Его поэмы славили Жанну д’Арк, и он отказывался перевозить мебель клиентов, которых подозревал в антимилитаризме. Настоятельница школы общины уступила ему участочек, где он и построил свою хижину. Отец говорил, что Далешам похож на Родена с еще более пышной, чем у скульптора, бородой, что кажется уже непостижимым.

С улицей Коленкур у меня отчетливее всего связано воспоминание о Булочнице. После Габриэль она больше всех позировала Ренуару. Помимо дара божественно позировать, ей досталось от неба умение не менее божественно жарить картофель. Постараюсь передать все, что я о ней знаю. Она была среднего роста, со светлой, почти белой кожей, с редкими веснушками, курносым носом и чувственным ртом, маленькими ногами, маленькими руками, округлым нежным телом. Она испытывала безграничное восхищение перед мужчинами, была услужливой девушкой, готовой поверить первому встречному, и притом невероятно смиренной. Ей можно было говорить что угодно, она никогда не обижалась. Если бы не присутствие моего отца, руки кое-кого из посетителей мастерской не остались бы без дела. Ее понимающая улыбка располагала к подобным вольностям. Булочница принадлежала к типу тех женщин, которые проводят время, прилаживая локон или втыкая в волосы гребни, однако ее густые рыжеватые волосы были всегда небрежно причесаны. Ее настоящее имя — Мари Дюпюи. Она появилась у нас чуть позже Габриэль. Ренуар встретил ее на бульваре Клиши в 1899 году. Она еще не вышла замуж за Дюпюи и жила у некоего Бертомье, по кличке Тэ-Тэ, подмастерья булочника с Шоссе-д’Антен, где мой отец покупал ржаной хлеб. Отсюда и прозвище «Булочница», которое сохранилось за ней на всю жизнь. Тэ-Тэ умер от чахотки. Сначала Булочница была мастерицей-цветочницей. Это ремесло портит зрение. Поэтому она сразу согласилась на предложение Ренуара позировать: это менее утомительно, чем делать искусственные цветы, а оплачивается лучше. Дюпюи, за которого она вышла замуж незадолго до 1900 года, был маляром. Это был очень милый человек, живой и остроумный. Именно его веселость и пленила Булочницу. Дюпюи носил усы и эспаньолку. С возрастом он стал полнеть и жаловаться на ревматизм. Ему пришлось отказаться от строительных лесов и окраски стен на подвешенных на головокружительной высоте люлек. По счастью, его жена зарабатывала достаточно.

Булочница в старости, уже после смерти моего отца, тоже болела ревматизмом. Кажется, что в начале века эта таинственная болезнь поражала множество французов. А что сказать о туберкулезе?

Только раз я видел Булочницу рассерженной. Это было в конце войны 1914 года. Отец был на юге. Мы с братом Пьером жили в квартире на бульваре Рошешуар. Булочница вела хозяйство и каждое утро спрашивала, что готовить. Мы рассеянно отвечали наугад: «Бифштекс с жареным картофелем». К концу месяца такого режима с ней случился нервный припадок, она выбросила завтрак в окно.

Булочница раза два или три сопровождала нас на юг, однажды она была в Эссуа. Но эти поездки ее не привлекали — она скучала вне Парижа, несмотря на то, что сравнительно поздно, как раз незадолго до встречи с отцом на бульваре, приехала в город. После кончины Ренуара Булочница быстро нашла работу. Она сняла квартирку на улице Трех Братьев, где прожила почти всю жизнь. Иногда Булочница дежурила вместо подруги консьержки. Умерла она на окраине, в 1948 году, в Вильжюиф. Я был в Америке и видел ее в последний раз в 1937 году.