Оглядываюсь и не сожалею

Приняв однажды решение, Сергей Павлович не действовал по принципу: я решил – значит так и будет. Он готов был изменить решение. Вот тому пример.

На первых порах двигательные установки и ряд систем космического корабля заправлялись компонентами из передвижных заправщиков по схеме, заимствованной от схемы заправки ракет. Но по мере увеличения количества двигательных установок и бортовых систем на космическом корабле, резкого повышения требований по точности заправляемой дозы и усложнения технологии процесса заправки, он превратился в ответственный, тонкий этап подготовки космического корабля, нуждающийся в лабораторных условиях. От качества заправки зависел успех пуска. Специалисты пришли к выводу, что традиционная схема заправки под открытым небом, с десятками автозаправщиков, в мороз и зной, при дожде и пыльной буре изжила себя и необходимо создавать специальное здание, заправочную станцию, в которой будет размещаться корабль и разнообразная и контрольно-измерительная техника. Это, естественно, потребует капитальных вложений, но они быстро окупятся за счет снижений эксплуатационных расходов, а главное, резко повысится надежность операции.

Подготовив соответствующие предложения, я понес их к Сергею Павловичу на утверждение, нисколько не сомневаясь в неотразимости новшества. Но Главный отклонил его, мотивируя накопленным опытом и необходимостью экономить средства. Такой оборот дела вызвал у меня раздражение на самого себя, так как будучи глубоко убежденным в справедливости предложений, я, по-видимому, неубедительно построил свой доклад.

Через неделю, учтя печальный опыт и вооружившись сравнительными материалами (графиками и расчетами) различных вариантов, я вновь доложил предложения Сергею Павловичу и… с тем же результатом. Такой финал не обескуражил меня, так как я был уверен: все специалисты, готовившие предложения, на правильном пути. Уходя от Сергея Павловича я заявил с запальчивостью: «Я ухожу, но хлопаю дверью!» Королёв, явно не привыкший к подобным вольностям, с удивлением и любопытством поглядел на меня и ответил: «Ну что же, посмотрим, что из этого получится».

Через две недели, проведя всесторонние проектные проработки, сделав своими руками очень наглядные макеты, мы уже целой группой энтузиастов явились в кабинет Сергея Павловича. Доклад длился всего несколько минут, после чего он сказал: «Убедили, согласен» – с улыбкой обошел всех и пожал руки.

Таким образом, отказавшись от своей прежней позиции, Королёв показал свою объективность, а в нас вселил уверенность в необходимости до конца отстаивать свою позицию в интересах дела.

Королёв был непревзойденным полемистом. Доставляло большое удовольствие наблюдать его полемику, особенно с достойным оппонентом. Чувствовалось, что он относится к спору, не как вынужденному преодолению досадного препятствия на своем пути, а как к одной из форм деятельности, неизбежной для нахождения правильного решения. Его речь была всегда убедительно аргументирована, он досконально знал обсуждаемый вопрос и старался не навязать свое мнение, а убедить собеседника. При этом форма дискуссии, несмотря на остроту, всегда имела солидный, выдержанный характер, не ущемляющий достоинства спорящих сторон.

Сергей Павлович обладал голосом красивого тембра, богатым лексиконом, умело пользовался юмором, что в сочетании с его плотной фигурой, красиво посаженной головой, как бы вросшей в плечи, и пронзительным взглядом создавало мужественный образ признанного лидера, внушающего большое доверие и симпатию. Это, безусловно, помогало ему в спорах.

Было видно, как трудно было Сергею Павловичу с его горячим темпераментом сдерживать себя и строго следить за логикой и формой своей речи и вникать в доводы собеседника. Особенно подкупала его непосредственность и отсутствие предвзятости, благодаря чему он часто соглашался с деловыми доводами оппонента и острый спор заканчивался к обоюдному удовольствию. Но если он видел, что его противник спорит беспринципно, защищая честь мундира или просто из-за упрямства, Сергей Павлович становился жестким, его колючий взгляд выражал почти презрение и он, бросив несколько слов о бесплодности спора, прекращал его.

Мне довелось быть свидетелем острых споров Сергея Павловича с людьми, занимающими высокое служебное положение, от позиции которых зависело решение важнейших для нашего предприятия вопросов. Никогда Сергей Павлович не позволял себе приукрашивать положение дел, если они были плохи, не льстил, не заискивал, не допускал фамильярности, держался просто, но с достоинством сильного человека.