Огнем и мечом

– Нормально, просто задумалась. – Я качнула головой, едва заметно улыбнувшись.

– Хорошо. Ты молодец, – уже второй раз за сутки похвалил меня Харакаш и отошел, занявшись выпоем коней.

Гир тут же сменил его «на посту», подойдя ближе и окинув меня серьезным, сосредоточенным взглядом.

– Что не так? – максимально меланхолично поинтересовалась я, отвечая ему аналогичным взглядом снизу вверх. Указующий вроде бы смутился, немного отступил.

– Прости, я забылся. Хотел спросить, как ты себя чувствуешь? Вызывать огонь – тяжелая задача. – Он неопределенно покачал рукой в воздухе, словно бы пытаясь нарисовать какую-то фигуру, но осекся, вздохнул и бросил косой взгляд в сторону островитянина.

– Хватит. – Я встала, отряхнула юбку от налипшего снега и принялась застегивать перчатку на руке. – Хватит на него так коситься. Нормально я себя чувствую. Что-то еще?

– Я думаю, что кто-то из магистров – предатель, – рубанул сплеча храмовник. – Я говорил, что «Песнь Принятия» может подействовать не так, как ты ожидаешь. Тогда я имел в виду, что при встрече с людьми, которым не за что стыдиться, которые давно извратили в себе все добродетели, она может не просто не сработать, а дать обратный эффект. Разъярить лучше любого оскорбления. Когда мы столкнулись с ними нос к носу, я увидел другое. Песнь не сработала бы на них, потому как они действительно верили в то, что творят угодное Светозарной дело. Верили, что ты не владеешь божественными силами, ведь без них ни одна твоя Песнь не сработала бы, даже если бы ты украла эти силы, как было написано в письме. Они верили так сильно, что когда увидели неопровержимое, один из них просто умер от разрыва сердца… – Я прервала Гира, подняв руки.

– Подожди. Ты хочешь мне сказать, что насилие над женщинами, избиение подростка и его отца, это все – угодное дело?

– Если они верили, что этот человек виновен и отказывается раскаяться… – Я не могла видеть лица Указующего под шлемом, только глаза, но его голос и чувства отлично дополнили картину. Ему было брезгливо от собственных слов. Он испытывал к ним отвращение, но все равно выдавливал из себя, – …то да, они бы не стали этого стыдиться.

Короче говоря, на религиозных фанатиках, готовых оправдать все что угодно «промыслом божьим», конченых садистах и блаженных эта Песнь не сработает. Ну, стоило ожидать подобного подвоха, если честно.

– Ладно, опустим этот момент, – сжалилась я над храмовником, все еще ощущая, как ему неприятно признавать такие несовершенства в собственных собратьях по вере.

– Это еще не все. Храмовниками были только трое из них. Двое других – обычные наемники. В них вибрации Ато практически не ощущалось. – Заметив мой вопросительный взгляд, Гир снова описал в воздухе некий овал. – Это с опытом придет, ты научишься постоянно чувствовать Ато в других людях, даже не обращая на это внимания. Это как ощущать ветер кожей. Так вот…

Сбоку подошел островитянин, прислушиваясь к нашему разговору, и Гир, подождав, пока тот встанет рядом со мной, продолжил, медленно подбирая слова:

– Против нас было три храмовника и шесть, считая тех, что встретились островитянину на кухне, наемников. И все они были связаны в общую сеть, которая тянулась к их главарю. И именно по этой причине, я думаю, что дело именно в магистре или ком-то, кто так же силен и талантлив. Ради был связан еще с кем-то, кто не только передавал свою Ато ему, как защитница – мне, но и через самого главаря влиял на всех остальных. На наемников, на храмовников…

– Как влиял? – Я снова почувствовала озноб.

– Нет, не так, как ты думаешь, – успокоил меня Гир. – Он не подавлял их волю, а лишь подстегивал, заставляя самые мерзкие качества вылезти наружу. Это называется ритуалом Истины или Испытанием. Нас проверяют так, прежде чем принять второй обет, и все храмовники через него проходят. Ни с чем не спутаешь то, как твоя Ато пульсирует в этот момент.

Ладно, по крайней мере, они не были невинными жертвами, а мерзавцами, которые показали свое истинное лицо.

Указующий сделал небольшую паузу и, видя, что мы не стремимся задавать вопросы, продолжил:

– Я заметил очень многое в тот момент, когда защитница произнесла «Песнь Ярости». Но мне надо было время обдумать и понять, что именно я увидел. Песнью она разорвала все связи между Ради, тем раненым и этим неизвестным магистром. В тот момент, когда их связь распалась, главарь практически сразу исчерпал собственный запас Ато, после чего его щит разрушился.

– Так. Так-так. – Харакаш прошелся взад-вперед мимо меня и Гира. Потом развернулся, подняв лицо к небу, и несколько ударов сердца смотрел в него молча, чтобы потом повернуться к нам.

– Если собрать все в единое, у нас есть некий высокостоящий рясоносец, который науськивает на Эвелин отряды из других тупых и неотягощенных добродетелями рясоносцев, подкрепляя их не менее тупоголовыми наемниками, и сверху все это обмазывает своей ритуальной песенкой, будь она неладна. А так же – осведомитель из вашей крепости. Я ничего не упустил?

– Да, как-то так, – развел руками Гир, даже не став поправлять островитянина.