Огненная дорога

«Нужно как можно быстрее вызволить тебя, поскольку совсем скоро нам придется покинуть Париж и снова отправиться на север, а я не позволю Гильому уйти, пока ты в неволе. Предстоит сражение между Карлом Наваррским и дофином, и Марсель договорился с Наваррой, что Карл приведет своих людей, чтобы поддержать Наварру, в обмен на некоторые уступки в сторону свободы, после того как дофин будет свергнут. Хотя мы с Гильомом согласны в том, что Наварра — жестокий зверь, Марсель убедил нас, что это единственный способ добиться своих целей.

Будь осторожен с Элизабет, p`ere, ведь она жена моего сводного брата. Гильом твердит, что ты и так это знаешь, но, я думаю, лишний раз напомнить не помешает. Вдруг Лайонел узнает, кто ты такой? Мы боимся за тебя. Но, конечно, все равно ждем записки от ее пажа.

Пусть Господь сохранит тебя и пошлет нам скорую встречу».

Алехандро выглянул в окно. Смутно различимые фигуры стояли совсем рядом; Каль, похоже, обнимал Кэт за плечи, как бы защищая ее — но не потому, что об этом просил Алехандро, а по собственной воле. Удрученно вздохнув, Алехандро подошел к столу и быстро написал ответ.

«Дочь, я делаю все, чтобы Элизабет не узнала, кто я такой. Интересам де Шальяка также не соответствует открывать это ей — по крайней мере в данный момент. Мое следующее послание ты, скорее всего, получишь через Чосера — я уже начал заниматься этим, но пока не знаю, когда точно получится. Однако уверен, что скоро, поскольку Элизабет, похоже, не отличается терпением. Спрашивая Гильома, Чосер назовет его «Жак», поскольку именно так его представили.

Мне страстно хочется оказаться рядом с тобой. Возможно, тогда ты объяснишь мне, почему в твоем письме гораздо чаще встречается «мы», чем «я». Удачи вам обоим».

Двадцать два

Самолет накренился, заходя на посадку. Солнечный свет мерцал на воде, и Джейни, глядя в окно, прищурилась, защищая глаза от яростного отраженного сверкания. Стараясь отвлечься, она задавалась вопросом: что это за белые пятна внизу — может, верхушки айсбергов?

Еще несколько минут, и они приземлятся. В начале путешествия — проходя регистрацию, устраиваясь на борту самолета — она почти не волновалась, зато сейчас чувство предвкушения близкой встречи с Брюсом после долгой разлуки переполняло ее. Хотя полет был относительно недолгим, она, чтобы отвлечься, прочла все, что можно, на экране, установленном на спинке переднего сиденья, а сосредоточиться на прихваченном для тех же целей романе никак не удавалось. Почти в отчаянии она нажала кнопку разговора на своих наушниках и обратилась к сидящему рядом мужчине:

— Гляньте-ка, какая зыбь на море! Вам не кажется, что мы летим над местом, где затонул «Титаник»?

Крупный мужчина нордического вида слегка наклонился вперед, скрипнув сиденьем, без всякого интереса бросил взгляд за окно, откинулся в кресле и пожал плечами, после чего без единого слова снова воззрился на свой экран.

Она надеялась услышать, по крайней мере: «Да ну? Вы шутите», что могло бы плавно перетечь в необременительный, отвлекающий разговор с соседом-викингом, типа обсуждения, как, по представлениям разных культур, должна выглядеть поверхность моря. Но нет, не суждено.

Она все время испытывала чувство двойственного отношения к этой поездке, но сейчас так внезапно возникшее между нею и Брюсом напряжение было забыто, казалось незначительным по сравнению с мыслью о том, что пройдет всего час и она действительно прикоснется к нему.