Огненная дорога

Они снова несли на себе все свои пожитки, а потому передвигались по парижским улицам довольно медленно. Когда день закончится и если все пойдет хорошо, они покинут город и займутся поисками места, могущего послужить штаб-квартирой для разработки планов предстоящего сражения. Шаг за шагом, бок о бок, они шли вперед, связанные новой клятвой, полные надежды и тревоги.

Алехандро рассовал все, что возможно, по карманам и прорезям своей одежды, чтобы сумка, в которую он собирался положить только рукопись Авраама, не привлекала ненужного внимания. Всю ночь он боролся с собой, понимая, что это риск — брать рукопись такого размера, с тяжелой обложкой. Сам по себе папирус весил очень мало; может даже, вообще ничего. Чтобы отвлечься, Алехандро некоторое время всерьез обдумывал эту идею и в результате пришел к выводу, что любой предмет имеет вес. И продолжил собирать вещи, твердо веря, что бросить рукопись было бы кощунством по отношению к Аврааму и всем тем, кто ушел до него.

За час до полудня послышался звук, которого он с волнением ожидал, — звон дверного колокольчика, разнесшийся по всему дому. Спустя некоторое время на лестнице послышались тяжелые шаги де Шальяка, раздраженного очередным ненужным, пустяковым вызовом. Француз вошел, даже не потрудившись постучаться, и тяжело плюхнулся в кресло.

— У нее снова бледность. Неужели вы не в состоянии вернуть цвет щекам этой женщины, чтобы она хоть день дала нам спокойно поработать?

— Я знаю лишь один способ сделать это: щипать собственными ногтями щеки. Однако вряд ли ей понравится такой совет. Она пожалуется дофину. Я при этом не пострадаю, другое дело вы.

— Будь проклят тот день, когда я пригласил Чосера отужинать с нами!

— О, будьте снисходительны, де Шальяк. Никто не убивает посланцев.

— Однако желание убить конкретно этого посланца вполне оправданно.

— Тогда мир потеряет очень умного молодого человека.

— Он всего лишь паж. Мир не будет горевать по нему. А я из-за него в последние дни лишился покоя. Она требует нас к себе немедленно. Чосер ждет в вестибюле, чтобы сопровождать к миледи.

Алехандро вытер перо и бережно закрыл книгу.

— Тогда перед отъездом мне нужно привести себя в порядок. Скажите ему, что я сейчас спущусь.

Де Шальяк медленно поднялся, точно у него ныли все кости, и впервые Алехандро заметил на его лбу глубокие складки.

— Жду вас в вестибюле, — бросил француз, выходя.

Быстро и спокойно Алехандро начал собираться. Если он сунет книгу в сумку, то бутылка с серой туда уж точно не войдет; не помещалась она и ни в одном из его карманов, а больше класть ее было некуда. С большой неохотой он был вынужден отказаться от бутылки и засунул ее глубоко в ящик стола. Затолкал рукопись в сумку, затянул тесемку, бросил последний взгляд сквозь заколоченное окно и покинул комнату, молясь, чтобы никогда больше здесь не оказаться.

Чосер еле заметно кивнул ему и слегка наклонил голову вправо, давая понять, что послание доставлено и план согласован.

Пятеро всадников покинули внутренний двор особняка вскоре после полудня. Скакали они медленно, поскольку это был торговый день, и хотя покупать было особенно нечего, а цены подлетели до небес, на улицы высыпало много народу, чтобы все же попытаться хоть что-нибудь раздобыть. Большинство возвращались домой с пустыми руками. Алехандро не возражал против небыстрой езды, поскольку от волнения сердце у него колотилось как бешеное. Чосер, напротив, был в необыкновенно хорошем настроении.

«Его можно понять, — рассуждал Алехандро. — Он же думает, что это безобидный заговор, цель которого — всего лишь романтическое свидание. Просто маленькая хитрость, чтобы дать возможность некоему экзотическому испанцу и женщине благородного происхождения встретиться наедине».

— Вы, кажется, в смущении, доктор, — сказал парень. — Нервничаете, опасаясь, что леди не придет на свидание?

— О нет. В ней я уверен. Меня беспокоит, насколько хорошо Жак справится со своей ролью, поскольку именно в этом ключ к успеху.

Чосер рассмеялся.

— Я тоже беспокоился бы — если бы зависел от человека, у которого такая молодая и привлекательная жена. С ней можно забыть обо всем.

Алехандро натянул поводья.

— Жена? Я не знал, что он женат.

— Представьте, его дядя тоже не в курсе. Жак держит это в секрете от него, хотя непонятно почему. Я видел ее, когда передавал ваши слова. Прекрасная молодая женщина, светловолосая, с яркими голубыми глазами, и на мгновение мне показалось, что она очень похожа на милорда Лайонела. Я так и сказал ей, но она, кажется, почему-то обиделась.

Конь Алехандро почти остановился; Чосер слегка подтолкнул его вперед, не желая давать охранникам повод для беспокойства.

— Не останавливайтесь, доктор, или вы все погубите. Езжайте немного впереди меня, как мы и договаривались.

Охваченный смятением, Алехандро тем не менее послушался. Парень за его спиной произнес:

— Намеченное место сразу за тем углом.