Огненная душа куклы

– Тогда слушайте, Пантелеймон. Я сегодня буду в Москва-Сити, у меня там офис и встреча с важными людьми в башне «Империя». Приезжайте в восемь часов вечера – и мы поговорим. На обзорном этаже. Вот моя визитка.

– Хорошо, – сказал он. – Я приеду и сразу позвоню.

– Отлично. Уверена, мы с вами до чего-нибудь договоримся. Все расходы мой клиент берет на себя, разумеется.

– А где будет зал? – спросил художник. – Интересно же.

– Там же, в Москва-Сити. Только пока никому об этом ни слова.

– Договорились, – понимающе кивнул он. – Я буду.

– До вечера. Всего наилучшего, Алла Михайловна, – поклонилась Лилит.

– И вам не хворать, милочка. На кого же вы работаете? – с прищуром поинтересовалась она.

– Секрет.

– Секрет, надо же, – усмехнулась искусствовед. – Ну пошли, гений.

На Манежной площади, встав столбом, оцепенев от гнева и ненависти, она вдруг не выдержала – зарычала! Сквозь голос человека прошли иные нотки – стальные, резонирующие, и перламутровые отблески пронеслись по ее лицу. Мать с девочкой, проходившие мимо, шарахнулись от нее в сторону. «Тетеньке плохо, да? – услышала Лилит голос девочки за спиной. – А ты видела, что у нее с лицом?» Мать не ответила. Да, тетеньке было плохо. Лилит понимала, что в очередной раз столкнулась с силами, превосходящими ее, и она хорошо знала их природу. Но знала она и другое: пойдет на конфликт, чем бы ей это ни грозило. Как в последний раз. Как всегда. Такова была ее суть.

В семь пятьдесят вечера она вышла на смотровую площадку башни «Империя» и стала ждать. За огромными окнами погружалась в сумерки весенняя Москва. Горели огнями трассы. Столица зажигала огни в домах. Лилит сделала так, чтобы в этот час их никто не побеспокоил. Сила внушения великая. Площадку закрыли ровно на полчаса – этого ей должно было хватить. Открылся лифт, и вышел ее новый знакомый, светловолосый, улыбчивый, немного запыхавшийся художник.

– Привет! – Он поднял руку. – Вот и я.

– Привет, – кивнула она.

Он сразу подошел к панорамному окну.

– Ух ты! А тут классно! Вся Москва как на ладони!

– Да, так и есть.

– И до неба рукой подать.

– Хорошо сказано. Очень хорошо. Как ты думаешь, небо тебя любит?

– Хотелось бы верить. О чем будем говорить?

– О твоем будущем, конечно. В этом городе, в мире.

Нет, в этот раз у нее не было времени на обольщение! И ей не хотелось разводить эту бодягу. Она все сделает быстро, стремительно, как умеет. Лилит уже представляла, как сейчас ударная волна разобьет гигантское непробиваемое стекло, оно вырвется наружу тысячами осколков. А вторая волна вытолкнет наружу этого ангела – и он вновь полетит вниз, только не в черную воду канала, а на асфальт, брызнет там, как раздавленный под каблуком лягушонок, а потом пусть уже его душа взлетает, стремится домой, к Хозяину. А что будет с ней? Да плевать! Главное – сделать то, что она обязана. Лилит уже приготовилась к стремительному перерождению, когда человеческое начало отступит, а иные силы возобладают в ней; возможно, по лицу ее уже пробежали перламутровые отблески – Пантелеймон непроизвольно насторожился, глядя на нее, – но сделать ничего не успела.

По круговой линии башни к ним шла девушка. Лилит нахмурилась. Откуда она взялась, кто ее впустил? Светловолосая, стройная, в синем пальтишке и красной беретке. Ну просто куколка. Отличница. Маменькина дочка и бабушкина внучка. Красная Шапочка.

И взялась она тут неспроста, как уже понимала Лилит.

– О, а вот и Анастасия, – представил девушку Пантелеймон. – Моя невеста, познакомьтесь. – Та подошла, он нежно обнял ее, а она его. Девушка едва доходила молодому человеку до плеча. – А это Лилиана.

– Очень приятно, – приветливо улыбнулась девушка.

– И мне приятно. Как вы прошли? – спросила Лилит.

– Я всегда прохожу там, где хочу, – сказала та. – Такая способная.

Она посмотрела на Лилит – глаза в глаза. Какими же синими они были, будто для нее зачерпнули ковшиком из неба. Лилит знала ее! Хорошо знала! Но признаваться себе в том, что может последовать дальше, не стала. Полетит вместе с ним! А там что будет.

Художник как раз отвернулся к окну – кто-то с крыши соседнего небоскреба с хлопком выпустил алую ракету, и та устремилась в вечернее небо. Ракета достигла высшей точки и распалась на сотни искр, став сверкающим букетом.

– Красота, – выдохнул Пантелеймон. – Супер!

У Лилит был последний шанс. Она подняла руки и ударила волной в двух молодых людей. Но ее опередила хрупкая девушка Анастасия, и волна вернулась назад, заставив Лилит отступить, едва не упав на пол. Она в ярости бросилась на юную пару, но девушка вновь выставила руку, и Лилит ударилась о непреодолимую преграду. Каменную стену! Но то, что последовало за этим, было куда страшнее. Зазвучал голос – знакомый голос! – и шел он через эту проклятую девчонку! Лилит узнала его, она слышала его много раз – это был Метатрон. От его голоса, а не от жалких труб иудеев рухнули стены Иерихона, просто звуки слились. Но сейчас его слышали только двое: Лилит и Анастасия. «Уходи прочь отсюда! – протрубил глас. – Или ты вернешься в свою могилу, но уже навсегда!»