Огненная Энна

Толпа словно взорвалась. Мужчины обнимались и плакали, они сорвали веревки, ограждавшие площадку, и налетели на Финна, целуя его и похлопывая по спине. Стражники мигом окружили короля и его приближенных, подняв щиты навстречу обезумевшей толпе, но они и сами ликовали.

Монулф очутился рядом с Джериком:

– Мы получили ответ, господин. Мы будем сражаться так же отважно, как этот лесной парень, и победим.

Энна прижимала ладонь ко рту. Девушка и не заметила, как ее рука сама взлетела вверх. Попытка сдержать крик? Или скрыть что-то еще? Энна мысленно снова и снова просматривала последние мгновения схватки: Финн падает, тирианец разворачивается, нападает, потом вздрагивает… В глазах зрителей это должно было выглядеть как простая потеря равновесия, из-за которой меч не попал в цель, а Финн воспользовался моментом и атаковал. И вряд ли во всеобщем смятении кто-то заметил, что обтянутая кожей рукоятка меча тирианца вдруг испустила тоненькую струйку серого дыма.

Но облегчения Энна не испытывала. Она чувствовала, что Изи внимательно смотрит на нее.

– Энна, что случилось?

– Мы… Ты о чем? Мы победили, Изи. Финн справился.

– Энна… – Изи покачала головой. – Неужели то, что произошло…

– Нет.

Энна отвела взгляд и медленно вздохнула. Ей нужно было остаться в одиночестве, нужно было время для того, чтобы подумать о содеянном и о том, что ей делать дальше. В тот момент, когда Энна вмешалась в схватку, она как бы дала обещание, взяла на себя молчаливое обязательство перед всеми байернцами. На той площадке не только Финн представлял армию Байерна – Энна добавила к его силам свой огонь. Без ее помощи Финна могли убить, и судьба королевства была бы предопределена. Энна чувствовала, что если она теперь откажется сражаться, то тем самым отдаст свою страну Тире.

Девушка медленно подняла голову, посмотрела в глаза Изи, стараясь не моргать, и приготовилась впервые солгать своей лучшей подруге.

– Ничего не произошло, – сказала она, – кроме того, что Финн только что победил, и мы должны этому радоваться. Я, пожалуй, пойду… а тебе лучше побыть с Джериком.

Еле вырвавшись из людской толчеи, Энна побежала по центральной улице к восточной части города.

– Что случилось? – спросили ее стражники, когда она проходила через ворота.

– Военное предсказание… наш парень победил тирианца.

Стражники у ворот восторженно взвыли, а Энна промчалась мимо них, спеша в замерзшие поля, туда, где уходил вниз длинный склон и ее не могли увидеть из города.

– Ты все-таки это сделала, Энна-девочка…

Она плюхнулась на землю и откинулась назад, глядя в небо, в зимнюю синеву, запятнанную враждебными облаками. Солнечный свет, отражаясь от снега, обжигал глаза, и Энна моргнула, прогоняя едкие слезы. Она снова и снова мысленно повторяла пророчество, видела падение Финна, ощущала свое вмешательство. Предсказание было предельно ясным: с ее помощью армия Байерна победит, а без нее их ждет поражение.

– О-ох! – безнадежно выкрикнула Энна.

Она встала и вцепилась в волосы. Все было не так; она поступила неправильно. Она обещала никогда больше не пользоваться огнем, а теперь еще и солгала Изи… Но иначе Финн был бы убит, а предсказание оказалось бы в пользу Тиры. У Энны просто не было выбора.

Девушка повернулась лицом на юго-восток. Тира. Захваченные города. В последнее время она всегда точно знала, где находится юго-восток, даже ночью, даже с закрытыми глазами. Она ощущала врагов на родных землях как нечто огромное, тяжелое. И теперь, когда она смотрела на юго-восток, в ней созрело простое и уверенное решение – сражаться, и все сразу встало на свои места, обрело смысл: самопожертвование Лейфера, попавший в ее руки пергамент, предсказание – все события, которые привели ее к единственно возможному выбору. Она должна спасти Байерн.

Глава девятая

Большую часть этой ночи Энна лежала без сна, глядя на потолочные балки дома городского совета и думая о Лейфере. Если она хочет добиться успеха, она не должна повторять его ошибки. Энна перебирала в уме то, что Лейфер мог сделать неправильно: рассказал другим об огне, использовал огонь против сестры в момент вспышки гнева, а на поле боя разжег его слишком много раз подряд.

– Ну и ладно, – прошептала она так тихо, что сама едва расслышала. – Я не расскажу об этом ни единой душе, никогда не буду жечь живых людей и стану пользоваться огнем понемножку, по чуть-чуть зараз. Я клянусь в этом, Лейфер, я клянусь.

Энна надеялась, что благодаря этим предосторожностям не кончит свои дни, сгорев на поле сражения, да и вообще она будет сражаться не так, как Лейфер. Вспоминая тирианский шатер под снегопадом, Энна решила, что тайные нападения послужат делу так же хорошо, как и грандиозное огненное представление. Она станет мышкой, которая способна повалить дуб, потихоньку подгрызая его.

Женщина, спавшая рядом с ней, громко всхрапнула. Энна улыбнулась, представив, что это Хезел.