Огненная Энна

Энна еще раз глубоко вздохнула, желая что-нибудь сказать, как-то все объяснить… Но воздух, ворвавшийся в ее легкие, заставил их сжаться, и вздох превратился в рыдание. Энна закрыла лицо руками и не стала удерживать слезы, только вскрикнула, когда от плача содрогнулась потрескавшаяся пустота в ее груди. Эти потаенные раны возникли на поле боя, когда она набирала в себя все больше тепла, хотя и чувствовала, что пустота внутри ее все накаляется и накаляется, пока не раскололась. Поток жара хлынул в Энну, и даже теперь он продолжал течь в ее крови. Энна изменилась. Огонь не покинул ее… он не уйдет никогда. И никогда не оставят ее картины той последней битвы, они то и дело вспыхивали перед ее мысленным взором, стоило лишь прикрыть глаза…

Изи придвинула кресло поближе к кровати и перевернула лежащий на лбу Энны компресс прохладной стороной вниз. Энна сдерживала дыхание, пока не поборола желание плакать, а потом заговорила с мертвенным спокойствием:

— Я убивала. Сотни людей. Я сжигала их живьем.

— То была война, — откликнулась Изи.

— То была я, — с горечью произнесла Энна. — Ты оказалась права насчет огня, насчет того, что его сила слишком велика для одного человека. Но ты должна знать: ничто не заставляло меня делать это. Я выбрала… я… — Энна подняла руки и увидела свою обычную гладкую кожу. — Почему я не сгорела?

— Ты почти сгорела. Ветер принес мне весть о тебе, и я тебя остудила. Ветру пришлось задувать тебя, как он задувает сухую траву, которая то и дело вспыхивает.

— А-а… — вспомнила Энна.

Они немного помолчали. Энна рассматривала полосы света, что пробивались между занавесками и разрисовывали стены узорами.

— Все кончилось? — спросила она.

— Все кончилось.

— И?..

— Мы победили, более или менее. Наши земли вернулись к нам. И останутся нашими. Но там необходимо некоторое… восстановление.

Энна кивнула:

— А Рейзо и Финн?

— Рейзо будет жить, хотя и получил удар мечом в грудь, когда стоял рядом с тобой. Он еще в постели. И с Финном, я уверена, все в порядке. По правде говоря, я много дней просидела тут с тобой и никого к тебе не подпускала. Но теперь я могу пойти поискать его. Наверное, он болтается где-нибудь неподалеку.

— Не надо, — сказала Энна.

— Хорошо.

Энна подумала о том, как Финн прокрался в лагерь Тиры, готовый сразиться с целой армией, лишь бы освободить ее, Энну; вспомнила связанного, избитого Финна, истерзанного ревнивым Сайлефом просто потому, что капитан заметил взгляды, которыми обменялись Финн и Энна; вспомнила о том, как Финн спал рядом с ней, стараясь согреть. А она была влюблена в Сайлефа, пока Финн и Рейзо мучились в плену, и нападала на аванпосты Байерна, и уничтожила сотни людей… и все равно Финн простил ее. От этой мысли в сердце Энны будто игла вонзилась.

Она посмотрела на Изи, которая разглаживала рукой смятую страницу книги.

— Теперь я знаю, почему погиб Лейфер, — сказала Энна. — Отчасти такое может произойти, если используешь слишком много огня, но отчасти тут дело в выборе. Лейфер отдался во власть огня и разжег его до предела, а потом понял, что не сможет жить, зная, что именно совершил, и позволил себе выгореть изнутри. Это больно, но не так, как видеть то, что ты сделал. Мне следовало поступить так же, как Лейфер.

У Энны задрожал подбородок, лицо напряглось от желания удержать слезы.

Изи вздохнула и взяла Энну за руку:

— Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Энна, поэтому выслушай меня. Ты слушаешь? Это как раз то, что я пыталась сказать тебе в ту ночь… перед тем как ты в последний раз вышла из Остекина. Я говорила о тебе с Рейзо и кое-что прочитала, и мне кажется, что никто не смог бы справиться со всем так же хорошо, как ты. Разве ты могла сопротивляться, оказавшись между Сайлефом, обладающим даром слова, и огнем внутри тебя, ищущим причину вырваться наружу? Но ты сопротивлялась, и очень долго. Только ты, упрямая, стойкая Энна, была способна на это. И я знаю, что ты сделала все наилучшим образом.

Энна кивнула. Она была бы рада любым способом избавиться от чувства вины. Но она отлично помнила, как внутри ее зародилось пламя и помчалось к какому-то солдату, и еще до того, как оно стало настоящим огнем и отделилось от ее сознания, она ощутила, как жар ворвался в плоть того человека, в мягкую сердцевину его костей, влился в поток крови и только там стал огнем… Девушка содрогнулась до глубины души.

Поскольку она продолжала молчать, Изи спросила:

— Ты не ожидала, что выживешь, да?

Энна кивнула.

— Но ты пока и не вернулась к жизни по-настоящему. — Изи подалась вперед и заглянула в глаза подруге. — Ты все еще в огне, Энна. Уже больше двух недель горишь в лихорадке. Врачи не знают, как тебе помочь. Такое впечатление, что ты хочешь… выгореть изнутри. Может, прекратишь это?

Энна опять глубоко вздохнула и поморщилась от боли в груди, вызванной вздохом.