Огненная идиллия

Габриель видел, как сильно пострадал его отец после смерти своей жены, после чего они отправились жить к его бабушке и дедушке. Тогда Габриель был совсем юным. Но неужели уже в тот момент он усвоил жестокий урок жизни и запретил себе увлекаться? Неужели он отказался от способности сопереживать, чтобы не пострадать от избытка эмоций, как пострадал его отец?

Габриель запретил себе любить. И практически отгородился от мира.

Нахмурившись, он поерзал на стуле.

— Надо что‑то делать, — нетерпеливо заговорила Эбби. — Я имею в виду, смешно, что ваша бабушка думает, будто такая, как я, может стать вашей невестой! — Она хихикнула, но, встретив взгляд Габриеля, поняла, что он не оценил ее шутку.

— Что вы хотите этим сказать?

— П‑перестаньте, Габриель, — пробормотала Эбби, уже сожалея о том, что вообще открыла рот и что‑то сказала.

— Объяснитесь. Я вас не понимаю.

— Вы сами заявили, что хотели жениться на Люси, потому что у нее хорошая родословная. Она красивая, с хорошими связями, и она из вашего круга… Я совсем на нее не похожа. — Она резко хохотнула. — Мне не понятно, почему Ава так быстро сделала неверный вывод. Она должна знать, что вам нравятся красивые женщины.

— Я не предполагал, что вы стыдитесь своей внешности.

— Я ее не стыжусь! — Ее лицо стало свекольно‑красным и горело от смущения. Она хотела сказать что‑нибудь смешное и умное, чтобы сменить тему. Но у нее пересохло во рту, а язык прилип к нёбу.

— Хорошо, — тихо сказал Габриель, — потому что вам нечего стыдиться. — Он коснулся пальцами ее лица, всего на несколько секунд, и Эбби затаила дыхание, мучительно осознавая, как дрожит и трепещет ее тело.

Ее соски напряглись и уперлись в хлопчатобумажную ткань бюстгальтер. Эбби противостояла желанию коснуться руки Габриеля. Она не понимала, зачем он прикасается к ней, и не собиралась рисковать.

— Я должен задать вам очень важный вопрос, Эбби, и вам придется на него быстро ответить.

— Нет.

— Я еще ни о чем вас не спросил.

— И не надо. Я не буду притворяться вашей невестой, потому что ваша бабушка ошиблась. Вы должны быть честны с ней и сказать ей правду. — Она вспомнила, как радостно сверкнули глаза старушки при упоминании украшений ее невестки.

Габриель поднялся на ноги и стал ходить по кухне, как беспокойный медведь в клетке.

Он не смотрел на Эбби. Казалось, он вообще забыл о ее присутствии. В конце концов он встал напротив нее и произнес:

— Бабушка выглядит намного слабее, чем прежде. — Он отвернулся и пригладил пальцами темные волосы. — Я с головой ушел в работу и совсем забыл об Аве. — Он махнул рукой. — Покупая ей этот дом после смерти моего деда, я хотел очистить свою совесть. Об этом я никогда и ни с кем не говорил, — продолжал он в необычной манере, и Эбби почувствовала, будто видит перед собой реального человека, а не сексуального, обаятельного парня, на которого она работает.

Перед ней был Габриель, который держал свои эмоции под жестким контролем, но сейчас дал слабину. Его поведение задело ее за живое, и ее отношение к Габриелю изменилось.

— Я боюсь за нее, — тихо произнес он. — После того что сказал врач, я должен быть к ней внимательнее. У нее появилась цель в жизни. Вы слышали ее. Я боюсь за то, что может произойти, если она лишится этой цели. А она ее лишится, если узнает, что я не собираюсь жениться.

— Родителям приходится преодолевать свои разочарования, — сказала она.

— Вы говорите о своих родителях, Эбби? Какой‑то парень обещал на вас жениться, а потом разбил ваше сердце, расторгнув помолвку?

Эбби тяжело сглотнула и отвернулась. Она уставилась в окно — на бархатную ночь Севильи, которая так сильно отличалась от лондонских ночей.

— Мы не говорим обо мне, — проворчала Эбби.

— Сделайте это ради меня и назовите цену, — категорично заявил Габриель, и у нее закружилась голова.

— Я никогда не соглашусь на это, Габриель! — Он молчаливо сел. Она вздохнула, едва веря, что ведет с ним такой разговор. — Вам не удастся меня купить. Я знаю, вы считаете, что деньги решают любую проблему, но это невозможно.

Последние две недели ей казалось, что ее жизнь рушится как карточный домик. В мгновение ока Эбби — профессиональная секретарша — потеряла хладнокровие и стала чересчур эмоциональной.

— Даже если бы я согласилась на это, ложь недопустима. Что произойдет, когда откроется правда? Ава будет жестоко обижена нашим обманом.

— А зачем ей узнавать правду?

— Что вы имеете в виду?

— Не думайте об этом как об обмане, — предложил Габриель, наклоняясь вперед и зажимая руки между ногами. — Считайте это просто игрой и помните о цели и вознаграждении.

— Это обычная игра слов, Габриель. — Она покосилась на него из‑под ресниц.

— Мы будем притворяться, пока мы здесь. Тем временем я постараюсь выяснить, какова опасность ее депрессии. — Он покачал головой. — Я постараюсь найти время, чтобы чаще навещать ее, а не просто звонить по телефону между деловыми совещаниями в разных странах.

Эбби ничего не сказала. Ее дыхание стало поверхностным, она отвернулась на несколько секунд.

— А потом? Что будет дальше?