Огненная королева

«Наказание, – подумала Роуз. – Почему бы так и не сказать?»

– Мы пришли к выводу, что каждый день после школы вы будете отчитываться перед миграционным судом. Там вас встретят наши лучшие юристы, поскольку они представляют интересы несовершеннолетних, которые либо приехали одни, либо были разлучены с родителями на границе. Первое на повестке сегодняшнего дня – дело Джульеты Ариз. Ей четыре года. Ее разлучили со старшим братом на границе. – Он сделал паузу, чтобы дать им осмыслить сказанное. – Ей четыре, и она войдет в зал суда в сопровождении одного лишь адвоката, с которым только что познакомилась. Этот адвокат – Луиза Райан, которая будет выступать в ее защиту. Маленькая Джульета не преступница. Она – ребенок, который приехал в эту страну, как и многие из нас, наши родители, прабабушки или прапрабабушки. И увидели слова на металлической табличке у статуи Свободы:

«А мне отдайте ваших несчастных, ваших бедняков,
Ваши задавленные массы, мечтающие дышать свободно,
Жалкий мусор ваших изобильных берегов,
Шлите их, бездомных, бросаемых бурей, ко мне.
Я поднимаю мой светоч у золотой двери!»[36]

На комнату опустилась тишина, когда мистер Голд повернулся к Марисоль:

– Марисоль, добро пожаловать в Америку.

* * *

В тот вечер Марисоль помогала Роуз в оранжерее, после того как они закончили с домашним заданием.

– Нужно проредить этот львиный зев.

– Какое странное название для цветов.

– Думаю, оно староанглийское, – ответила Роуз.

Марисоль посмотрела на нее:

– Ты вернешься туда?

Они не говорили о путешествиях Роуз, ее миграции во времени, с того самого вечера, когда Роуз пыталась взять с собой Марисоль.

– Думаю, да… Там остались некоторые… некоторые незаконченные дела. Я ненадолго.

Марисоль наклонилась через поднос, на котором прореживала ростки:

– Можно мне…

Роуз охнула:

– Хочешь пойти?

– О, нет. Нет, я останусь тут, но хочу посмотреть, как ты уходишь.

– Правда?

Марисоль кивнула.

– Ну, наверное, можно.

– Как ты это делаешь?

– Я не совсем понимаю, как это происходит. Я вроде как… ну… знаешь… сосредоточиваюсь.

Рука Роуз потянулась к шее, где раньше недолго висел медальон, сделанный отцом, в форме розы Тюдоров.

Марисоль завороженно наблюдала, как Роуз окутал туман и та медленно растворилась, оставив после себя лишь тень. Затем из тумана донесся шепот:

– Я вернусь через минуту-другую.

Марисоль кивнула.

– Я знаю, – тихо сказала она. – Знаю, amiga[37]… Hasta luego[38].

Глава 34. Еще одна Мария, еще одна королева

Роуз вспомнила волны под кораблем «Летучий Воробей», себя с Фрэнни, крепко державшихся за руки, когда на рассвете они увидели на горизонте побережье Франции, похожее на линию в наброске рисунка, – мгновения, которые она не просто забыла, а не до конца прожила. Здесь оставалась ее тень, призрачная копия, словно продолжавшая жить без нее. Почему-то она так отчетливо запомнила воздух, ветер и соль, которые принес свежий бриз, развеивавший страшный аромат костров. К тому времени, как они отплыли из гавани Саутгемптона, на костре погибло более двухсот человек. Отец Роуз не поехал с ними. Это, конечно, поразило ее как громом. Девочка предполагала, что он будет ее сопровождать.

– Но однажды, – обещал он, – так и случится. Это «однажды» означало только Францию или ее родной век и Индиану тоже?

В Хэтфилде Фрэнни служила посудомойкой, но сейчас ее повысили до временной помощницы кондитера. Миссис Белсон, повариха в Хэтфилде, хорошо ее обучила. К этому времени Роуз и Фрэнни оставались при французском дворе уже несколько месяцев. И она наконец не забыла взять с собой айфон! Кроме того, у Роуз имелся дневник, начатый во дворце Хэмптон-Корт во время бесконечной беременности королевы Марии. Девочка не знала, как он оказался у нее, но нашла его в кармане вместе с айфоном, пока они пересекали Ла-Манш на корабле. Великий прорыв экспорта-импорта – хранить и то и другое. Пока она еще не осмеливалась пользоваться айфоном, но обязательно это сделает.