Огненная кровь. Том 1

— …Знаешь, я и не представлял, насколько трудно быть главой Дома. Я хотел этого, мечтал о том, чтобы сидеть в кресле отца и командовать всеми. И вот это почти так, но я вижу, что теперь моя жизнь состоит из одних только бесконечных компромиссов. Нужно учитывать интересы всех и со всеми договариваться, и нельзя говорить и делать то, что тебе хочется, как часто делал мой отец. Наверное, поэтому у него и было столько врагов. И теперь я, пожалуй, должен буду набраться смелости и извиниться перед Альбертом за себя… и за отца, и за сестёр с братьями, чтобы попытаться восстановить хоть какой-то мир в этом доме. Потому что наш дом не выдержит ещё одного врага, а особенно такого, как Альберт.

— И ты думаешь, он тебя послушает? — с сомнением спросила Иррис. — Мне показалось, что он вообще никого не слушает.

Себастьян усмехнулся и ответил:

— Если я признаюсь в собственной слабости, то да, послушает. У Альберта есть одна уязвимость — он никогда не станет бить более слабого противника. Так что, если я это сделаю, наступлю на горло собственной гордости, а мне придётся так сделать, чтобы утихомирить этот кипящий котёл, то, я уверен, Альберт меня поддержит.

— Это… мудрое решение. И достойное хорошего правителя, — улыбнулась Иррис в ответ.

— Вся моя жизнь теперь состоит из того, чтобы ежедневно наступать себе на горло и принимать мудрые решения. И поверь, Иррис, это очень нелегко.

— Я понимаю.

— И мне бы хотелось, чтобы в этом ты мне помогла… сгладила все эти углы. Потерпела немного… пока не пройдёт поединок. Мои родственники бывают порой ужасны, но ты, Иррис… я хотел попросить тебя быть мудрой и тоже принимать нелёгкие решения… вместе со мной.

Он накрыл ладонью её руку, лежащую на столе, а в другую взял бокал вина.

— Забудь всё, что говорили вчера на обеде, такие обеды у нас ещё будут, и на них у нас будут свои роли, которые нам придётся играть. Такова жизнь любого правителя. Но когда мы вдвоём, когда нет необходимости играть, я хочу, чтобы мы доверяли друг другу, чтобы нас связывала не только сила, но и что-то большее. Я хочу выпить за доверие между нами, за полное доверие, Иррис. Потом, в день свадьбы, нас свяжет алая лента, мы станем чувствовать друг друга сильнее, чем сейчас, но уже сейчас рядом с тобой мне очень хорошо и спокойно. И вчера я говорил правду о том, что благодарю Богов за тот шторм, который привёл меня к тебе. За тебя, Иррис.

Он поднял бокал и слегка пригубил вино, не сводя с неё глаз, и снова, как там, в Мадвере, они сияли, и от его руки шло тепло, пробираясь по венам вверх к сердцу, и заставляло внутри всё замирать так странно и сладко.

И единственное, что ей мешало окунуться в этот дурман и насладиться им — осознание того, что она не может быть с ним до конца откровенной. Как бы она ни пыталась сложить в голове разговор, в котором она расскажет Себастьяну о том, что произошло на озере, она не могла придумать хоть что-то внятное. И сама не понимала, что именно ей мешает рассказать, как всё было.

Если бы она сделала это раньше!

Но ложь Альберта за столом, и вся рассказанная им история, которую все слышали, и её ложь в ответ, и слова Себастьяна о том, что девушки в чане специально танцуют, чтобы соблазнять мужчин — всё это, наслоившись друг на друга, запутало её окончательно.

И она так некстати, вдруг вспомнила взгляд Альберта и его слова, сказанные за обедом почти обречённо: «…она разбила мне сердце».

От этого воспоминания она смутилась и опустила глаза, разглядывая золотую кайму на фужерах с вином, и почувствовала, как румянец заливает щёки.

А слова Себастьяна — «он совершенно не умеет проигрывать», довершали всё горьким осадком.

Какая же она лгунья! Себастьян открывает ей своё сердце, а она думает… о чём она только думает! Как же тогда получится между ними полное доверие, если их семейная жизнь уже начинается с обмана! Она как-то должна набраться храбрости и рассказать ему. Прямо сейчас, пока всё ещё не зашло слишком далеко…

Но она не смогла. Не нашла правильных слов и так и не решилась.

И волшебное тепло от его руки угасло, превратившись просто в прикосновение.

— Расскажи мне об Эддаре, — попросила Иррис, чтобы уйти от мучительной темы доверия.