Огненная кровь. Том 2 (СИ)

— Иррис? — она снова едва не вздрогнула.

Гасьярд бесшумно возник за её плечом.

— Я хотел извиниться, — произнёс он тихо, так, чтобы не слышали остальные.

— Извиниться? За что? — спросила она безразлично.

Она искала глазами Себастьяна или Альберта, но ни того ни другого пока не было видно.

— Я сегодня был слишком настойчив и напросился на резкость. Извини меня. Мне немного стыдно за это. Я не имел права на тебя давить, — сказал он тоном, полным раскаянья, махнул слуге и тот подошёл, неся на подносе бокалы с вином, — я хочу, Иррис, чтобы в дальнейшем мы стали добрыми друзьями. Ведь вся эта суматоха с советом и поединком когда-нибудь закончится, и жизнь в этом доме войдёт в привычное русло. Скажи, что ты не сердишься на меня.

— Конечно, я не сержусь. Ничего ведь не произошло. И я понимаю твоё беспокойство о доме Драго и его будущем, — ответила Иррис, пожав плечами.

Гасьярд взял с подноса бокал, слуга предложил другой Иррис, и она тоже взяла его, чтобы чем-то занять руки.

Где же Альберт?

— Выпьем за будущее понимание и за то, чтобы всё для всех сложилось удачно, — Гасьярд чуть поднял свой бокал и улыбнулся.

— Конечно, — ответила она, и хрустальные края бокалов ударились друг о друга, чуть звякнув.

Ей хотелось, чтобы он быстрее ушёл, и она пригубила вино.

Вино было вкусным. И она сделал ещё глоток. А потом ещё.

Это как раз, то, что нужно, чтобы унять сердцебиение и успокоиться перед предстоящим разговором.

Эверинн, Хейда и Себастьян появились последними, и та самая Ребекка, которую все ждали, шла между ними. Достаточно было лишь одного взгляда, чтобы понять, что эта женщина чувствует себя здесь, как дома, и что, не зная, кто она на самом деле, Иррис сразу решила бы, что она — одна из Драго. Так сильно она напоминала их всех. Красивая, надменная, с тысячей разных улыбок, и для каждого своей. Чёрные волосы перевиты жемчугом, фарфоровая кожа, голубые глаза, изящество движений — она бы затмила и Милену с Таиссой, но была слишком умна для этого. Едва вошла — обняла каждую из сестёр и рассыпалась в комплиментах их красоте, уму и чудесной обстановке дома.

Праздник лицемерия…

Эверинн представила ей Иррис как невесту Себастьяна. И Ребекка одарила её таким же пышным букетом комплиментов, но острый взгляд успел охватить её всю с ног до головы.

Интересно, чем так важна для них эта Ребекка?

Они обменялись любезностями в духе тёти Огасты — прикосновениями щёк вместо поцелуев — и разошлись по разные стороны стола.

Иррис допила вино и почувствовала, как ей стало легче.

Усадив Ребекку, Себастьян подошёл и хотел помочь и ей сесть, но она взяла его за руку и прошептала:

— Нам нужно поговорить.

— Это может подождать? — спросил Себастьян.

И в этом ей тоже почудилось повторение событий, кажется вот так же он не дал ей рассказать всё перед тем обедом в честь помолвки. Но больше она не повторит этой ошибки, больше она не попадёт в ту же самую ловушку. Она расскажет ему всё. Прямо сейчас. Это правильно. Именно так ей и следовало поступить уже давно.

Какая-то лёгкость накатила вместе с вином, и захотелось говорить правду. Открыть ему своё сердце. Почему она не может сказать ему всё? Может. И даже должна. И сейчас самое подходящее время. Почему она не сделала этого раньше?

— Нет, не может подождать, — произнесла она твёрдо. — Это важно.

— Что-то случилось? — нахмурился Себастьян.

Он не обнял её и не поцеловал в щёку, как обычно, видно было, что он чем-то сильно озабочен или расстроен.

— Случилось. Идём, — она взяла его за запястье и вывела из Красного зала на большую террасу, откуда отрывался вид на Грозовую гору.

— В чём дело? — Себастьян остановился возле мраморных перил и внимательно посмотрел на Иррис.

— Дело в том, что я хотела попросить у тебя прощения, Себастьян…

Он усмехнулся как-то горько, будто знал, что она скажет дальше, но промолчал.

— …Я не могу больше быть твоей невестой.

— Значит, это правда? — произнёс он тихо. — Дело не в том, что ты не любишь меня, дело в том, что любишь кого-то другого? Так?

— Да, — выдохнула она.

Она любит другого? Да. Почему она не могла признаться себе в этом раньше? Как же всё, оказывается, просто…

— И кто он? Альберт? — Себастьян не сводил с неё глаз.

Потом снова усмехнулся и добавил:

— А может быть, Гасьярд? Или Драгояр? Знаешь, я уже ничему не удивлюсь. А хотя, может, лучше мне и не знать этого.

И может быть, в другое время ей бы стало стыдно от его слов, и она не нашлась бы что сказать, но что-то случилось с ней сейчас, может, время пришло, а может, это вино придало ей смелости, смыв остатки разума и обнажив все чувства.

Она не хочет врать. И не хочет чувствовать больше вину.

— Гасьярд? О Боги! Нет! — воскликнула она. — Я отказала ему, хотя он был очень настойчив.

— Что значит «отказала»? — усмешка вмиг исчезла с лица Себастьяна.

— Он предлагал мне выйти за него замуж…

— Что? — брови Себастьяна взметнулись вверх. — Когда?