Огненная кровь. Том 2

Сейчас идея встречи с Альбертом здесь стала казаться ей очень плохой. Уединённое место, никого посторонних, благоухание цветов, алый закат — всё это слишком походило на свидание. И всю её решимость как ветром сдуло. Она вспомнила, каким яростным может быть Альберт, вспомнила пожар на озере и его разбитое в кровь лицо после бала, и ей стало страшно, а вино в желудке сжалось в холодный комок. Она играет с огнём. Но уйти отсюда сейчас — это значит привести его в ещё большее бешенство, ведь она сама попросила этой встречи.

Боги милосердные, помогите мне!

Взмолилась, в отчаянии стискивая ледяные пальцы, и услышала позади торопливые шаги. Она обернулась, сердце дрогнуло и покатилось в какую-то бездну.

Он шёл стремительно, впрочем, как и всегда, размахивая правой рукой, и полы его камзола развевались от быстрой ходьбы. Было видно, что он торопился. Да не то торопился, он собирался словно на пожар — на лице и шее капли воды, влажные волосы отброшены назад, и даже рубашка мокрая, липнет к телу. И застегнул он её криво, пропустив одну пуговицу, а манжеты выглядывают только из одного рукава — видно, что камзол он натягивал уже на бегу. От него пахло хвойным мылом и лавандой, и не трудно догадаться — он только что вылез из ванны. Альберт приложил руку к сердцу и поклонился, остановившись в двух шагах.

— Добрый вечер, леди Иррис, — сказал церемонно, а улыбка так и рвалась с губ, ноздри трепетали и сияли глаза.

Он впился в неё взглядом — жадно, соскучившись, охватывая её всю, и горячая волна накрыла Иррис с головой.

И от этого взгляда, от нахлынувшего на неё тепла, и этой ничем неприкрытой радости на его лице Иррис почувствовала, как ей делается дурно. Как слабеют ноги, как вся её решимость уходит, уступая место отчаянью и такой же, как у него, глупой радости, а кровь бросается в лицо, заливая её с ног до головы краской смущения. И если бы можно было вернуть всё назад, она бы ни за что не написала ту записку, потому что в это мгновенье поняла — всё закончится плохо.

— Ты позвала — я пришёл, — добавил он тихо, стирая со лба капли.

И он сам казался смущённым и не знал, с чего начать разговор, он вглядывался в её лицо, пытаясь понять, что же будет дальше, но не осмеливался нарушить это хрупкое мгновение ожидания. А Иррис не могла вымолвить ни слова. Все те речи, которые она готовила, продумывая каждое слово, которое скажет ему, куда они испарились вдруг из её головы? Почему всё, что она может сейчас — молчать и пытаться удержать непрошеную улыбку?

— Я… хотела поговорить с тобой, — наконец, произнесла она, глядя перед собой на мозаичную плитку пола и пытаясь дышать ровно.

— Я догадался, — ответил он тихо, чуть улыбнувшись, — о чём?

— О… нас. Я… долго думала… я читала книги… и поняла, что это всё… ведь это всё — магия, — выдохнула Иррис, — это она заставляет нас делать не то, что мы хотим, ты ведь понимаешь, что эта связь, она против моей воли…

Она говорила путано и сумбурно, пытаясь подбирать слова, чтобы не обидеть его и чтобы объяснить доходчиво, но выходила какая-то бессмыслица. Она стискивала в руках веер и боялась смотреть ему в глаза, а сердце колотилось так громко, что просто оглушало. И хотела она сейчас только одного — чтобы всё это поскорее закончилось. Запутавшись окончательно в своих словах, она подняла на него робкий взгляд и добавила тихо:

— Ты должен прекратить это. Разорвать эту связь.

Ну вот. Главное сказано.

— Ты о чём, вообще, говоришь? — спросил Альберт, прищурившись, но лицо его вмиг стало совсем другим.

С него ушла вся радость и оно словно окаменело.

— Ты же знаешь о чём! — воскликнула Иррис, чувствуя, как её почти душит отчаянье. — Там, на озере, ты связал нас каким-то ритуалом, вашим ритуалом! Там это началось! И теперь это всё — всё, что происходит между нами… всё это притяжение, это безумие и этот огонь, это…

Она развела руки в стороны.

— …невыносимо! Это же магия, и я не хочу этого! Зачем ты это сделал? Зачем? Ты должен это прекратить! — почти крикнула она и добавила тише, с мольбой, будто пытаясь смягчить удар. — Прекрати это, пожалуйста!

— Какой ещё ритуал? Что прекратить? — он сделал шаг навстречу, но она отступила назад. — О чём ты говоришь? Я ничем нас не связывал! С чего ты вообще это взяла?

Он был сбит с толку её словами и даже как-то растерян.

— Это же очевидно! Я читала, и всё совпадает… всё, как описано в книгах, это притяжение, жар от прикосновений, эти мысли! Боги милосердные! С того дня, как ты дотронулся до меня на озере! — она закусила губу и посмотрела сквозь листья куда-то в тонущий в сумерках сад. — И я не чувствую того же с Себастьяном. И я…

— Ах, вот оно что! — его лицо стало жёстким, и меж бровей залегла напряжённая складка. — И раз ты ничего не чувствуешь с Себастьяном, ты поспешила обвинить в этом меня? Он не будит в тебе желания? Ну а я-то тут при чём?