Огненная кровь. Том 2

— Куда? Подальше от этого проклятого места! В Рокну, в Индагар, да куда угодно! Ты же хотел уехать — ну так вот, твоя мечта сбылась! Собирай сумки, я хочу убраться отсюда ещё до рассвета!

— Да что случилось-то? Ты виделся с леди Иррис?

— Виделся, твоими стараниями! Но если сейчас ты задашь мне ещё хоть один вопрос, я голову тебе отверну, слышишь? — ответил князь глухо, не оборачиваясь и глядя в окно на облако дыма над горой. — Живо собирай вещи!

Цинта заметался, бестолково перекладывая одежду с одного места на другое, роняя книги и банки с мазями, бормоча себе под нос что-то по-таврачьи, и, судя по тому, сколько раз он упомянул своих Богов, было понятно, что он сильно переживает.

Но Альберт почти не слышал этого. Он вообще почти ничего не слышал.

Он смотрел на гору, чувствуя, как вместе с этим дымом и пламенем из него уходит так долго копившаяся в нём ярость, а на её место приходит опустошение, отчаянье и тоска. А ещё понимание того, что в чём-то, кажется, Иррис была права. Что между ними и правда существует какая-то связь, только он до сих пор не понимал её природы. И сейчас, когда она сказала о том, что это началось с их встречи на озере, он вдруг вспомнил…

Кровь к крови, Кровь к огню, Сила к силе, Ветер к Огню, Вода к Тверди…

Ритуал соединения стихий…

Ведь именно эти слова пришли ему на ум, когда он лечил ногу Иррис, и испытал, то странное ощущение безумного счастья. Кажется, он тогда даже сознание потерял.

Но… Какое отношение он имеет к этому?

Он и знал-то толком два ритуала, да ещё то, что помогало в лекарских делах, а уж соединение стихий, это даже Гасьярд, кажется, не проводил ни разу. Не каждый Заклинатель такое умеет делать.

Бред! Не может быть всё так просто!

Но связь определённо есть, и гора говорит о том же. Только откуда?

Это следовало обдумать. Но он не мог думать об этом рационально. Его жгло внутри осознание того, что раз это и правда просто связь, то Иррис и в самом деле тяготится ею, если у неё нет к нему никаких чувств. А так она и сказала, что чувства эти не настоящие! И она не хочет их испытывать.

Милосердные Боги! В таком случае он и сам хочет разорвать её!

Избавиться от этой невыносимой боли внутри.

Он ей не нужен. Она хочет испытывать эти чувства с Себастьяном. Так она сказала…

Так в чём же дело!

Альберт понимал, что ни арена, ни вино, ни девушки мистрессы Вэйри, ни место верховного джарта — ничто не избавит его от этой муки, и даже если он позволит ежедневно избивать себя до полусмерти, до тех пор, пока она будет рядом, пока она будет так близко, это не прекратится. По мановению пальца он снова окажется у её ног, и всё начнётся сначала.

Его излечит только расстояние. И чем дальше, тем лучше.

Завтра утром корабль «Магира» отплывает в Ашуман — он слышал сегодня утром разговоры матросов возле арены. А на любом корабле всегда пригодится лекарь с парой сильных рук, умеющих ставить паруса.

Так почему нет? Он никогда не был в Ашумане, но хотел его посмотреть.

— Альберт! Альберт! — Цинта заскочил в комнату, как ошпаренный, вырвав князя из мрачных раздумий.

А следом вбежала запыхавшаяся Армана.

— Леди Иррис! — воскликнула она задыхаясь. — Джарт Альберт! Кажется… она умирает! Уф! Вы же лекарь, джарт Альберт? Помогите ей!

— Что? Как умирает?! — он развернулся резко и шагнул к Армане. — Что случилось?

— Не знаю! Она упала на галерее без чувств, — выдохнула Армана, держась за левый бок, — уф! И не приходит в себя! Белая, как полотно! И едва дышит! И наш лекарь, как назло, уехал в Рокну, остался только мэтр Башьярд, а он аптекарь и только пиявки и банки умеет ставить! Никто не знает, что делать! Джарт Гасьярд не знает, что с ней! А я вспомнила, что вы же лекарь, и мигом сюда! Уф!

— Где она? — спросил Альберт внезапно охрипшим голосом.

— У себя. Уф!

Лестницу он преодолел, кажется, в три прыжка. Патио, коридоры и галереи… как же далеко казались её покои — треклятый дворец такой большой! Он влетел в комнату, почти расшвыряв толпящихся у дверей слуг.

Иррис лежала на кровати. Бледное лицо и голубое платье придавало ей сходство с мраморной статуей, кем-то бережно уложенной на постель. Лишь бисеринки пота на лбу, да ещё частое неглубокое дыхание говорило о том, что она вообще жива. Рядом с ней сидел Гасьярд, держал за руку и что-то бормотал, закрыв глаза, а за его спиной склонилась тётя Эверинн. Тут же металась по комнате Таисса, кричала на слуг, заставляя принести то холодную воду, то уксус, то соли, но по растерянным лицам Альберт понял, что толку от этого чуть.

— Что произошло? — он в три шага оказался у кровати. — Гас, отойди, я всё-таки лекарь.

Гасьярд выпустил её безвольную руку и отступил к окну.