Огненная мансуба

– Возвращайся, – сказал Рисхан джинну, и в его взгляде, как почудилось Амарелю, мелькнуло: «Только без этого… парнишки».

Ему и самому не хотелось возвращаться.

– Я гляжу, много дел ты в Бей-Яле провернул, – это было единственное, что Амарель услышал от Каримана по пути в Сархэйн. Признаться, без его болтовни стало чего-то не хватать, но Амарель сказал себе, что это от волнения. Ведь мысли о том, как его встретит хан, крутились в голове, и отвлечься от них можно было лишь приятной беседой. А Кариман сделался угрюм и немногословен.

– Да… много дел, – Амарель надеялся, что Кариман не пустится в расспросы. Проклятая птица с её предсказаниями! Нет, Амарель не хотел верить, что во дворце его встретит ханский палач. Кальфандра защитит. Спасёт своего слугу. Ведь она же вытащила его из Башни Смерти, а значит – и впредь не бросит. Наверное.

VI

Тарджинья сидела в постели, завернувшись в тёплое шерстяное покрывало, и весело болтала со служанкой о том, какая нынче чудесная погода, и о том, что пять купален в одном городе – это мало.

– А у вас, Ваша Светлость, как было в Долине Фалеала? – спросила Маргрета почтительным тоном. Она уже знала, где живёт старинный род, к которому принадлежала Тарджинья, и интересовалась его обычаями – то ли искренне, то ли затем, чтобы угодить. Тарджинье было всё равно. Главное, что она могла рассказывать без умолку, а собеседница ахала, охала или удивлённо округляла глаза.

– У нас там в горах речка была, – Тарджинья причёсывала золотым гребнем волосы, и настроение ей не испортило даже зеркало напротив кровати. – Вам, людям, вода в этой речке показалась бы ледяной! Но мы, дочери рода Фалеала, каждый день мылись, и ещё на бережку сидели голые на спор – кто первая не выдержит и оденется, та проиграла!

Наверное, Маргрете хотелось воскликнуть: «Срам-то какой!», но она промолчала и вместо этого принесла Тарджинье свежее платье из сундука. Белое, конечно. Тарджинья смутно вспомнила, что надевала что-то похожее в прошлый раз.

– А если бы молодые господа джинны увидели вас на берегу реки? – Всё-таки очень чесался у Маргреты язык!

Тарджинья хихикнула, отложив гребень в сторону:

– Так и веселее!

Её забавлял потрясённый вид Маргреты.

За разговорами подоспело время завтрака, но у Тарджиньи были другие дела. И голода она не чувствовала, только волнение. Тарджинья попудрила шрамы на лице, чтобы выглядеть как можно лучше, и заспешила к советнику Кереске.

В коридоре она чуть не налетела на – кто бы мог подумать? – лекаря Миэрко. И сердечно улыбнулась ему. К сожалению, нахмуренные седые брови Миэрко ясно давали понять, что удовольствие от встречи получила только Тарджинья. Он окинул её шрамы мимолётным взглядом, но промолчал.

– Доброе утро, уважаемый лекарь, – ещё слаще улыбнулась Тарджинья, в свою очередь, давая понять, что так легко он от неё не отделается.

– Доброе, госпожа Тарджинья, – Миэрко, как и шедший рядом стражник, излучал всем своим видом недовольство. – Простите, но я спешу.

Улыбка слетела с лица Тарджиньи. Она как-то и позабыла, что появление лекаря ничего хорошего означать не могло.

– Кто болен?

– Меня вызвали к Его Мудрейшеству, – сдержанно объяснил лекарь. – А теперь, будьте добры, посторонитесь!

Тарджинья отступила к стене и смотрела, хмурясь, как Миэрко и стражник исчезли за углом. Топот их ног удалялся, затем раздались голоса, хлопнула дверь, и Тарджинья осталась стоять в тишине. Если не считать щебета придворных дам в библиотеке, которая располагалась в другом конце коридора.

Кереске! Всё утреннее настроение исчезло без следа. Что с ним стряслось? Вчера он был совершенно здоров! Неужели Лисы?.. Тарджинья дёрнула себя за ворот платья и оторвала шёлковую розочку, которая и так еле держалась.

– Мелочь, а досадно, – послышался чей-то голос. Он навевал мысли о пироге с обильной сладкой начинкой, в которую пихнули пару ложек яда и сверху полили сиропом. Тарджинья развернулась – и узнала Иамракаса.

Белочка Вирра сидела у него на руках и что-то ела с ладони. Иамракас поймал взгляд Тарджиньи и сожалеюще покачал головой:

– Плохо началось утро, а?

Тарджинья отбросила розочку, сосредоточилась на ухмыляющейся физиономии Иамракаса и представила, как вода льётся ему на голову.

– Что вы творите! – Иамракас и его белка заверещали одновременно. Пышный хвост Вирры стал мокрым и обвис, а по лицу Иамракаса медленно стекали капли. От злости он весь затрясся.

– Да вы… да как вы смеете…

Тарджинья шагнула к нему и наградила такой перекошенной улыбкой, что Иамракас поёжился и отпрянул, прижимая к себе белку.

– Что «вы», паршивый ты любитель зверей? Зачем тебя прислали твои хищники?

– Мне велели передать вам, – прошептал Иамракас, отступая ещё дальше, – чтобы вы не смели… вставать на пути у Королевских Лисов…

Глаза Тарджиньи сузились. Было нетрудно устроить так, чтобы от воды Иамракас раздулся, словно старый бурдюк, каких много в Ихранджане… и лопнул! Кажется, он прочитал это намерение в её лице, поскольку затрясся уже от страха и вжался в стену.