Огненная обитель

Грудь словно что-то распирало изнутри, и, глубоко вдохнув, Пейсли пронзительно закричала от облегчения и огляделась: ещё минуту назад она видела вокруг сражающихся рыцарей и северян. Теперь все они неподвижно лежали на земле, и сердце её забилось где-то в горле: все эти люди тоже мертвы?! Это она их убила?! Неужели их души улетели за Завесу?!

Пейсли зажмурилась и снова увидела лицо Тёмной драконицы, вспомнила, как та сжимала ей горло рукой из ночного серебра так, что было невозможно дышать. Пейсли вспомнила чувство пустоты, охватившее её, когда Тёмная драконица выдавливала из неё жизнь. В тот момент она увидела звёзды и подумала, что это её первые звёзды пришли её забрать. Тёмная драконица продолжала её душить, но Пейсли вдруг почувствовала какое-то лёгкое натяжение в груди, там, где Завеса заполнила её рану, и сразу же последовала туда, куда её тянуло.

Девочка открыла глаза – и тут же зажмурилась от яркого света. Она потрясла головой, не желая думать о тьме, сквозь которую, судя по ощущениям, только что прошла – не через Завесу, вдруг поняла Пейсли, а через паривший над ней сгусток Завесы. Затем она вспомнила, как снова вынырнула из обрывка Завесы и стремительно вернулась в своё тело, после чего механическая рука Тёмной драконицы сломалась, а огромный чёрный сгусток схлопнулся, породив такой мощный взрыв, что во все стороны полетела сокрушительная ударная волна – так расходятся круги по поверхности пруда, если бросить в воду камень.

Пейсли медленно повернулась, оглядывая поле брани, и с облегчением увидела, что лежащие на земле воины, и друзья, и враги, начинают шевелиться и приходят в себя. Она пристально вглядывалась по сторонам, высматривая Тёмную драконицу, но так её и не увидела. Насколько далёко её отбросил взрыв? Может, Завеса поглотила и её тоже?

Рыцари и северяне поднимались на ноги, а в лесу, темнеющем вокруг крепости, вдруг затрубил рог; повернувшись, Пейсли увидела, как люди короля отступают к деревьям. На поле приземлились три маленьких воздухолёта, из них выскочили люди и стали подбирать раненых. Затем Пейсли заметила какое-то движение за оврагом у подножия холма: Тёмная драконица бежала к одному из воздухолётов, ей помогала Лорена. Пейсли успела разглядеть возле аэрокоптера дядю Гектора: он размахивал руками, побуждая хозяйку бежать быстрее.

– Нет! – закричала Пейсли и упала на колени.

Осознание, что ей снова придётся бояться Тёмную драконицу, казалось невыносимым.

Пейсли ударила кулаком по земле и тут почувствовала, как сдвинулся браслет, который она носила на запястье, скрывая свои звёзды. Браслет стал холодным, и посмотрев на него, девочка увидела, что он потерял былой блеск.

Пейсли схватилась за браслет другой рукой:

– Корбетт. – Она повернулась, лихорадочно оглядела поле битвы и пронзительно закричала: – Корбетт!

Она вдруг вспомнила, как в кузнице в Орд, показывая ей флаконы с кровью, он застенчиво сказал: «Я использовал чужую кровь, когда ковал ночное серебро. Решил, что не стоит добавлять в него кровь Тёмной драконицы».

Пейсли сгребла с земли пылинки ночного серебра. Тогда, в кузнице, она не придала значения словам Корбетта, потому что думала только о копье и своих звёздах. А теперь лишь это и имело значение. Изготавливая руку для Тёмной драконицы, Корбетт использовал собственную кровь.

Девочка вскочила и побежала к крепости, по её щекам текли слёзы. Выдернув из земли своё копьё, она помчалась дальше, на бегу снова и снова выкрикивая имя Корбетта. Спешащие ей навстречу рыцари огибали её по широкой дуге.

И тут над Пейсли появился Дэкс верхом на Стерк-Натт.

– Найди Корбетта! – крикнула она брату. – С ним случилось что-то ужасное!

Дэкс умчался, а к ней вдруг подлетел Доум-Фир и, энергично взмахивая крылышками, полетел у неё над головой; Пейсли бежала, то и дело поглядывая на Дэкса. Драконица приземлилась на каменную стену, и девочка помчалась туда.

Оделия и Хэл уже были там – они склонились над лежащим без движения Корбеттом.

Пейсли уронила копьё на каменный пол и подошла к друзьям.

– Что ты наделал?! Что ты наделал?! – Она зарыдала.

Корбетт лежал, прислонившись к каменному парапету: разбитые очки съехали набок, волосы растрёпаны, грудь пробита большим осколком дерева, и вся рубашка залита кровью. Пейсли вытащила из раны деревяшку и бросила её на лежащий тут же шарф, пропитанный кровью. Она узнала этот шарф, он принадлежал Таракану – шпион был в нём, когда Пейсли пришла в собор механиков в Йорке получать звёзды. В ту ночь Таракан пообещал защитить Корбетта.

Доум опустился на грудь Корбетту, посмотрел на него, потыкался в подбородок кончиком носа, а Пейсли, упав на колени рядом с другом, обняла его и зарыдала ещё отчаяннее.

– Не так должен был закончиться твой путь, – пробормотала она, поправляя очки на носу Корбетта и приглаживая ему волосы.

Оделия потянулась было к Пейсли, вероятно, желая успокоить, но Хэл её удержал.