Огненная сага

– Простите, господин. Вы так внезапно дернулись… – Цирюльник промокнул полотенцем порез на щеке.

Джулиано приподнялся. В дверях его камеры стояла герцогиня. На этот раз она была одета не в доспехи, а в длинное белое платье.

– Я решила, что это не то место, где тебе суждено погибнуть, Тормено.

Джулиано был не против простить ее предыдущее ошибочное решение, так как, очевидно, его собрались освободить.

– Бритье – хорошее начало. Я хотел бы принять ванну и надеть свежую одежду, прежде чем мы обсудим за ужином, что еще нужно сделать, чтобы я забыл эту прискорбную ошибку, – произнес он со всем возможным достоинством.

Только теперь он заметил тени в коридоре позади герцогини. Несомненно, дружинники.

– Не могли бы вы немного повернуть голову набок, господин?

Джулиано подчинился.

Опытными движениями цирюльник заскользил бритвой по его щекам. Он осторожно освободил его верхнюю губу от щетины, постоянно вытирая сверкающую сталь о полотенце на его левой руке.

Затем он снова опустил лезвие на горло Джулиано.

Почему герцогиня ничего не говорит?

Цирюльник отошел на шаг назад и с явным удовлетворением посмотрел на свою работу.

– Этого достаточно, – решила герцогиня.

– Ни в коем случае! – запротестовал Джулиано. – Он еще не закончил с моей шеей!

Луцилла отошла от двери, и внутрь вошли ее дружинники. Они грубо схватили Джулиано за руки. Он запротестовал, но, естественно, этой черни было все равно.

Они вытащили его в коридор перед темницей. Здесь тоже горели факелы.

– Я могу идти сам, – огрызнулся он на грубиянов, и они действительно отпустили его. Его привели к винтовой лестнице, которая выглядела так, будто ее выбили из голой скалы.

После ста шагов вниз они наконец-то достигли еще одного короткого прохода. Воздух здесь был спертым и вонял смолой от горящих факелов. Луцилла стала в открытой двери в конце коридора.

У Джулиано появилось неприятное чувство, что здесь его ожидала вовсе не ванна.

Его новая темница была крошечной, два шага в длину и меньше одного шага в ширину. Стены были сделаны из тщательно сглаженного камня, в котором имелось несколько трещин. Прямо над полом трещины превращались в щели. Из продольной стены торчал деревянный рычаг длиной с руку.

– Наденьте ему ошейник! – приказала Луцилла.

Прежде чем он что-либо понял, Джулиано прижали к стене камеры и кто-то занес снаружи широкий деревянный ошейник, который закрепили на крючках в стене.

Грубияны толкнули Джулиано, чтобы тот стал на колени и деревянный ошейник можно было закрепить на стене в нужном месте. Для его шеи имелось полукруглое углубление. Странный инструмент пыток, который напомнил ему позорный ошейник, выходил далеко за пределы его плеч, но имел форму полукруга, так что его затылок прижимался к стене.

Одну цепь обернули вокруг его талии, вторую – вокруг груди. Связанный, Джулиано мог лишь двигать руками и ногами. Он попытался выпрямиться, встать на ноги, но деревянный ошейник не позволил ему это сделать.

– Я решительным образом протестую против такого обращения! Нужно ли мне напомнить вам о том, что я вестник?

– Мы полностью осознаем это, сын священника. – Луцилла вошла в камеру и проверила, надежно ли он был прикован к стене, но при этом продолжала держаться на некотором расстоянии от Джулиано. Дружинники теперь тоже отошли и стояли у двери и в задней части узкой камеры.

– Меч! – потребовала герцогиня, и один из мужчин протянул ей свое оружие.

Джулиано сглотнул:

– Не нужно этого…

– Будь так любезен и нажми на рычаг сбоку от тебя.

– Зачем? – Джулиано пощупал стену. Его пальцы сомкнулись вокруг грубой древесины.

– Потяни его вниз.

Он повиновался.

Из горизонтальной щели на противоположной стене что-то вылетело… Внезапно Луцилла подняла свой меч и раздался звон стали.

С ужасом Джулиано увидел, что в щели скрывался клинок, достаточно длинный, чтобы подобно мечу палача отрубить ему голову непосредственно под деревянным ошейником.

Своим оружием герцогиня затолкала клинок обратно в стену, пока тот не зафиксировался с резким щелчком внутри скрытого механизма.

– Как видишь, сын священника, мы соблюдаем правила обращения с вестником. Мы не тронем и волоска на твоей голове. Ты сам себя обезглавишь.

– Ни за что! – решительно ответил он. Теперь, когда он знал, что произойдет, если нажать на проклятый рычаг, он и не прикоснется к нему. Если они хотят заполучить его голову, то пускай сами проделывают кровавую работу.

– Рассказывала ли я тебе о прискорбном нашествии крыс, из-за которого страдают жители Туара? На каждого из них приходится по четыре или пять этих мерзких тварей. Утес, на котором построен город, пронизан сотнями трещин и щелей, в которых гнездятся крысы. Они встречаются почти везде… Но не переживай. Широкий деревянный ошейник не даст им залезть на твои плечи. По гладким стенам они тоже не вскарабкаются наверх. Так что твою голову они точно не тронут.

– Вы не осмелитесь этого сделать…

Луцилла развела руками:

– Это не имеет ничего общего со смелостью. У нас попросту нет средств, которые позволили бы не пустить крыс сюда. – Она жестом приказала стражам выйти из камеры.