Огненная волчица

Выровняв простынь и плед, я усердно пару минут взбивала подушку, ну и по ходу ее взбивания решала какие отмазки прозвучат реалистичнее. А потом осталось степенным шагом выйти из комнаты и не предавать значения произошедшему. С кем не бывает. Ну пришла – ни свет ни заря. Да, уснула. Что ж убивать? Я ж никому не мешала. Мог бы и не заносить в дом. Лучше бы он меня не заметил и делся куда-нибудь. Теперь изображай из себя весь день дурочку или блондинку из анекдотов.

Алекс стоял возле сушилки для посуды и складывал тарелки в стопочку. А я, переминаясь с ножки на ножку, как кисейная барышня, оглядывала помещение. Как оказалось, планировка напоминает квартиру-студию: ни прихожей, ни коридора, сразу попадаешь в гостиную-кухню, слева от входа дверь в какое-то небольшое помещение, возможно, это ванная или соединенный санузел, справа спальня (здесь я отметиться уже успела), правее от спальни плотно закрытая межкомнатная дверь с узорчатым стеклом.

– А у тебя уютно, – Алекс полуобернулся, и я поспешно отвела взгляд, изображая полную заинтересованность обстановкой. – Но немного непривычно для частного дома.

– Я привык.

– Поменять ничего не хочешь?

– Не вижу в этом смысла.

Я знала, что дом после родителей не переделывался, но надо же задать вопрос для поддержания разговора.

– Так чем помочь?

– Накрой на стол. Вот посуда, – и он кивнул на открытый шкафчик.

Стараясь не смотреть на Алекса, я обошла его и схватилась за ближайшую тарелку.

– Возьми глубокие.

Опустив тарелку на место, я достала четыре супницы.

– Что приготовил?

– Еще не приготовил. Поможешь?

Я не спец в кулинарии, особенно в «заморской», но согласно кивнула. Приготовить – не проблема, проблемы маячили впереди: встретить друзей и непринужденно беседовать о повседневности, надеясь, что случай с засыпанием во дворе не затронут в разговоре. И особенно не хочется портить завтрак очередной ссорой с Алексом о моем приглашение в Панактунк. Само нахождение в доме того, кто так рьяно пытается вытолкать меня из жизни племени – уже странно, но слышать, как он возится на кухне, наблюдать в домашней обстановке и не чувствовать на себе его недовольства – это чудо. И не хочется испортить минуты доброжелательного покоя. Алекс провел черту перемирия между нами, и сколько бы она не продлилась, я радовалась каждой секунде.

Вскоре пришли Аренго, и мой страх улетучился, как только сели за стол. Мари, может, и бросала на меня смущающие взгляды, но Лерану уж точно было не до похождений их гостьи. Он затянул друга в разговор о делах, которые не касались меня или его жены. А я позволила себе расслабиться и осмотреться.

Дом хранил свою короткую, но историю. Принадлежал счастливой семье, был наполнен любовью, нежностью, страстью. Когда-нибудь эти чувства вновь оживут в нем, а пока он был хранилищем воспоминаний. Варгана родила двух мальчиков, разницей в два года. Оба брата женились в один и тот же год, старший по праву наследия привел жену в родительский дом, а младшему достался кусок земли, и он строил семью с нуля. Затем у младшего сына появился первенец, а через год у старшего – дочь, так пришли в этот мир Алекс и Мари. Обе молодые пары прожили в семейной идиллии недолго. Трагедия, произошедшая много лет назад, оставила уродливые шрамы в сердцах их близких. В один миг ушли из жизни сразу несколько человек, в том числе и родители Алекса, Мари и Лерана. В тот злополучный день они собрались с друзьями отпраздновать вторую беременность матери Алекса на яхте. К вечеру начался шторм. Яхту отнесло на скалы и разбило практически в щепки. Спустя пару дней нашли несколько тел, остальных похоронил океан. Каждому из ребят тогда исполнилось чуть больше четырех, а Мари всего три, поэтому они мало что помнили, лишь тусклые обрывки воспоминаний, старые фотографии и рассказы старших в семье. Я потеряла родителей не в столь юном возрасте, помнила многое, но иногда думаю, что лучше бы забыла.

Но как за днем приходит ночь, а жизнь заканчивается смертью, так и за хорошим всегда приползает плохое. Спокойствие за столом прекратилось внезапно.

Бывает, ловишь себя на мысли, что все происходящее – поставленная на театральных подмостках пьеса, и люди, находящиеся рядом, лишь актеры. А после финала представления все снимут маски, смоют грим, переоденутся в серую повседневную одежду и расползутся по скучным и унылым квартиркам. Но не сегодня. Сегодня я жила настоящей жизнью, чувствовала каждой клеточкой своего мозга, что все сигналы принимаю в реальности, а не с экрана телевизора или со сцены театра. Что-то важнее, чем я сама, внедрялось в подсознание, постороннее ощущение доводило до эйфории, как музыка, которую слушала на пороге этого дома. Я словила на себе пристальный взгляд серых глаз и не смогла отвернуться. Алекс рассматривал меня так, будто видел впервые, и это слегка… даже не знаю, как описать. Смущало? Удивляло? Пытаясь справиться с незнакомыми ощущениями, я опустила голову, делая вид, что нет ничего важнее тарелки с остатками еды.