Огненная волчица

– Но ведь Мари ушла за едой… А ты уже здесь?

– Могу уйти, – он притворно нахмурился и шагнул назад в прихожую.

– Нет. Мне приятно. Но откуда знал, что проснулась?

– Догадайся, – Алекс выглядел точно так же, как и его сестра, когда я спросила у нее о брате. Словно передо мной хитрый лис, знающий мои мысли. Но молчит. Выдает лишь прищуренный взгляд и приподнятый левый уголок губ. Брат и сестра даже улыбались одинаково.

– Эмоции?

Кивок головы вместо ответа, и поднос с едой поставлен на кровать и пододвинут ближе ко мне.

– Ешь.

Я потянулась за полотенцем, лежащим поверх завтрака, но остановилась, потому что услышала слова, которых не ожидала.

– Рад твоему позитивному настроению. Совпадает с моим. Все-таки не всегда плохо чувствовать кого-то, кроме себя.

– Наверное, – неожиданное признание; я даже не сразу смогла поднять голову, быстро ухватила поднос и переставила к себе на колени – лучше уж заняться набиванием желудка, чем голову ломать над выискиванием подтекста или смысла в чужих словах.

Алекс же отошел к окну и присел на подоконник, но не прекратил наблюдать за мной. Я будто физически чувствовала взгляд серых глаз на себе, но старалась по большей части смотреть в тарелку. Внимание с его стороны вызывало двоякие чувства: сладкую истому и раздражение. Хотелось находиться рядом, и в то же время не была уверена в истинной причине его заботы обо мне. Мужской интерес или дружеская поддержка? Все-таки слова Катрин: «…обычный человечек, связанный с оборотнем… твое место в тени и всегда будет именно там», – хоть и с запозданием, но достигли цели.

– Ты обещал прогулку.

– Да, но придется потерпеть хотя бы до завтра. Ты еще слаба.

– Надеюсь, сдержишь слово.

– Не обещаю, но постараюсь.

Алекс отвернулся, и я заметила, что его что-то привлекло во дворе, но мне не удалось ничего увидеть с кровати.

– Спасибо за завтрак.

– Что? – что-то или кто-то явно стали ему интереснее, чем я. – А, ты об этом. Спасибо не мне, а бабушке. Она зайдет, осмотреть тебя.

– Варгана же не врач.

– Но зато сталкивалась с подобным ядом.

– Ее пытались отравить?

– Почти. Она сама.

– Это как? – я удивилась.

– Долгая история. Если захочешь, спроси ее, но вкратце – из-за любви.

– Не могу представить, чтобы такая мудрая женщина пошла на самоубийство, – слова

Алекса озадачили бы любого.

– Она не собиралась себя убивать. У подобных ядов долгое действие. Если человек здоров, то умрет через несколько суток, а если организм ослаблен, как у тебя, то произойдет все намного быстрее, а наш дед этого не знал.

– Варгана отравилась из-за вашего дедушки?

– Да. Вот такая у нас коварная бабуля, ради личного счастья не пожалела собственной жизни. – Алекс улыбнулся. – Ладно, сам расскажу, но бабушке ни слова.

– Клянусь, – я приложила обе руки к сердцу, выражая свою искренность, и вымазала рубашку в жирном соусе, забыв, что держу ложку.

– Переусердствовала с клятвой, – Алекс рассмеялся, а я смутилась и поспешно отвернулась в поисках салфеток.

– Ты рассказывай, рассказывай. И не обращай внимания, сам же сказал о моей слабости.

– Ну да, – он хмыкнул, но ничего не добавил.

Хотя разве можно что-либо добавить, я и вчера выглядела, как огородное пугало, а сейчас еще и в поросенка превратилась. Радует, что можно свою неряшливость свалить на последствия от общения с его бывшей экс-подружкой.

– В общем, там история долгая, но я расскажу основное. Если говорить о нашем деде, то более подходящего определения, чем мужик с характером, не найдешь. Помню его вечно ворчащим и грубоватым, но они с Варганой любили друг друга. О том, что бабуле пришлось отвоевывать свою любовь, узнал случайно. Всегда думал, что их история легкая, но ошибся. Вначале дед не обращал внимания на бабушку. И разница у них в возрасте приличная. Если не ошибаюсь, то лет двадцать. Он привык видеть в ней ребенка, а не женщину. Но Варгана только выглядит спокойной. Уж поверь, наша бабуля наделена сильным характером, а по молодости еще и чрезмерно упрямой была. – Алекс улыбнулся и бросил задумчивый взгляд на улицу. – Я иногда ловлю себя на мысли, что очень бы хотел увидеть их историю собственными глазами, знать их прежними, молодыми, упрямыми, полными страсти и мечтающими о будущем, а не живущими прошлым. Деда уже пять лет нет, и бабушка хоть и кажется прежней, но на самом деле она живет только ради нас.

Я понимала его очень хорошо. Сама, вспоминая свою бабушку, иногда думаю о том же. Деда я не помню, он умер за несколько лет до гибели дочери, а родителей своего отца я никогда не знала, там своя сложная история, в которую меня толком и не посвятили. Знаю лишь то, что он ушел из семьи лет в шестнадцать, уехал из города, долго переезжал с места на место, пока не встретил маму. Дети редко интересуются прошлым родителей, а внуки еще реже. Мы отгораживаемся, живем своим миром, а когда приходит время вспомнить историю семьи, бывает, уже поздно и рассказывать ее некому.