Огненная

«Мы больше не любовники, – подумала она для него. – Вот что я собиралась тебе сказать. Чем ближе ты ко мне, тем сильнее давишь, твоя хватка слишком крепка. Мне больно. Ты так меня любишь, что совсем забыл, как быть мне другом. Я скучаю по своему другу, – яростно думала она. – Я люблю своего друга. И сыта по горло любовником. Ты меня понял?»

Арчер задохнулся от изумления, взгляд его окаменел. Файер почувствовала: он все понял.

И тут же увидела – одновременно глазами и разумом, – как из-за холма, со стрельбищ, к ним со всех ног несется Ханна.

Файер с усилием постаралась успокоиться.

– Сюда идет девочка, – резко сказала она Арчеру, – и если ты вздумаешь вымещать свою злобу на ней, я никогда больше с тобой не заговорю.

– Кто она?

– Дочь Бригана.

Вместо ответа Арчер ошеломленно уставился на нее.

Тут Ханна подошла совсем близко. За ней несся Пятныш, и Файер опустилась на колени, чтобы его приласкать. Ханна, улыбаясь и тяжело дыша, остановилась перед ними, ощутимо смущенная их молчанием.

– Что случилось, леди Файер?

– Ничего, принцесса. Я рада видеть вас с Пятнышом.

– Он испачкает вам все платье, – засмеялась Ханна.

Да, Пятныш совсем испортил ей платье и чуть не опрокинул на землю, прыгая возле колен, – разумом он был еще малыш, хоть и вырос за эти месяцы.

– Пятныш куда важнее моего платья, – заявила Файер и подняла восторженного щенка на руки, чтобы он хоть немного поделился с ней своей беззаботной радостью.

Ханна подошла поближе и прошептала ей на ухо:

– Этот сердитый господин и есть лорд Арчер?

– Да, и сердится он не на тебя.

– Как ты думаешь, он согласится пострелять для меня?

– Пострелять?

– Папа сказал, что он лучший стрелок в королевстве. Мне хочется посмотреть.

Даже если бы хотела, Файер не сумела бы объяснить, почему ее переполнило такой печалью то, что Арчер – лучший стрелок в королевстве и Ханна хочет посмотреть, как он стреляет. На мгновение она уткнулась лицом в шерстку Пятныша.

– Лорд Арчер, принцесса Ханна хотела бы посмотреть, как вы стреляете. Она слышала, что вы самый искусный лучник во всех Деллах.

Арчер скрывал от нее свои чувства, но Файер умела читать по его лицу. Она знала, какой у него взгляд, когда он пытается сморгнуть с ресниц слезы, знала, как тихо звучит его голос, когда он слишком печален, чтобы гневаться. Кашлянув, он заговорил тем самым голосом:

– Какой лук вы предпочитаете, ваше высочество?

– Длинный, как у вас. Только ваш намного больше моего. Пойдемте, я вам покажу.

Не взглянув на Файер, Арчер отвернулся и пошел вслед за Ханной к холму. Пятныш побежал следом, а Файер, поднявшись с колен, проследила за ними взглядом.

Вдруг, совершенно неожиданно, она почувствовала, что Муза коснулась ее руки. Она накрыла ее ладонь своей, с благодарностью принимая ласку, отчаянно счастливая, что ее стражам так хорошо платят.

Разбить сердце и надежды друга оказалось так тяжело.

Когда стемнело, Файер, не в силах уснуть, отправилась на крышу. В какой-то момент к ней присоединился проходивший мимо Бриган. С того самого разговора на конюшнях он порой открывал ей то одно, то другое чувство. Сегодня она ощутила, что он не ожидал с ней столкнуться.

Файер понимала, почему он удивился. После ссоры с Арчером Муза очень аккуратно сообщила ей, что по просьбе самой Файер ее могли бы оставить наедине с Арчером, – еще в самом начале, в первых инструкциях, Бриган сделал для Арчера исключение при условии, что на улице и у каждой двери будет стоять по воину. Ей следовало бы раньше рассказать об этом миледи, добавила Муза, но она не ожидала, что лорд Арчер прибудет так скоро. А когда они начали ссориться, просто не посмела вмешаться.

Щеки Файер вспыхнули от этой новости. Вот почему Бриган встал на защиту Арчера тогда, в комнате Гарана: он посчитал, что насмешка Гарана обидит Файер, потому что думал, что она влюблена в него.

– Это исключение излишне, – сказала Файер Музе.

– Да, мне так и показалось, – кивнула Муза, а Мила подала Файер чашу с вином так ненавязчиво и успокаивающе, как только она умела. Вино принесло облегчение. Начала болеть голова, и Файер подумала, что приближается время кровотечения.

Сейчас, стоя на крыше, она даже не ответила на приветствие Бригана. Он, кажется, смирился с ее неразговорчивостью и сам вел себя довольно тихо, лишь изредка заполняя молчание мягким звуком своего голоса. Он сообщил ей, что Ханна совершенно очарована Арчером и что они столько стреляли вместе, что девочка натерла между пальцев мозоли.

А Файер думала о страхе. О том, что именно страх Арчера сделал его любовь невыносимой. Арчер был властным, деспотичным, ревнивым и подозрительным, он не давал ей отодвинуться ни на шаг. А все потому, что боялся ее смерти.

Она нарушила молчание, заговорив впервые за ночь, и голос ее звучал так тихо, что Бриган придвинулся ближе, чтобы расслышать.

– Как вы думаете, сколько вам осталось жить?

Он удивленно хмыкнул:

– Если честно, понятия не имею. Часто я просыпаюсь с мыслью, что могу не дотянуть до вечера. – Он помолчал. – А что? О чем вы думаете, миледи?