Огненная

– Может статься, что однажды до меня доберется хищная птица или, минуя стражей, настигнет стрела. Мысль об этом не кажется мне ненормальной – нужно быть реалистами.

Он слушал ее, облокотившись на перила и опершись подбородком о кулак.

– Я лишь надеюсь, что моим друзьям не будет слишком больно, – продолжала Файер. – Надеюсь, они поймут, что это было неизбежно.

Она зябко поежилась. Лето уже давно прошло, и если бы она была сегодня хоть наполовину в себе, то захватила бы плащ. Вот принц свой не забыл. Файер всегда нравился этот красивый длинный плащ, потому что его носил Бриган, быстрый и ловкий, ладно смотревшийся в любой одежде. При всем старании она не сумела скрыть дрожи, и он, потянувшись к пуговицам, сбросил плащ с плеч.

– Нет, – отказалась Файер. – Я сама виновата, забыла, что сейчас осень.

Не обращая внимания на ее возражения, принц помог ей надеть плащ, который оказался ей сильно велик и окутал теплотой, такой же приятной, как и его запах – запах шерсти, походных костров и лошадей. «Спасибо», – мысленно прошептала она ему.

– Кажется, – помедлив, сказал Бриган, – сегодня нас обоих мучают серьезные думы.

– И что же в мыслях у вас?

Снова этот печальный смешок.

– Ничего веселого. Пытаюсь найти способ избежать войны.

– А. – На мгновение Файер забыла о своих горестях.

– Бесплодные рассуждения. Никак ее не обойти, когда двое противников роют землю, готовые к бою.

– Вы же понимаете, что это не ваша вина.

Он бросил на нее взгляд:

– Читаете мои мысли, миледи?

– Скорее, просто удачная догадка, – улыбнулась она.

Он улыбнулся в ответ и поднял лицо к небу.

– Насколько я понимаю, вы цените собак выше платьев, миледи.

Файер рассмеялась и почувствовала, как от сердца отлегло:

– Кстати, я объяснила ей про чудовищ. Кое-что она уже знала; кажется, ваша домоправительница много всего ей рассказывает.

– Тэсс, – кивнул Бриган. – Она заботилась о Ханне с самого ее рождения. – Поколебавшись с мгновение, он продолжил непроницаемым тоном: – Вы с ней познакомились?

– Нет, – призналась Файер. И действительно, эта женщина всегда смотрела на нее холодно – если вообще смотрела. И, судя по вопросу, Бригану это было известно.

– Мне кажется, Ханне полезно с ней общаться, – проговорил Бриган, – она может рассказать ей о давних временах, а не только о том, что было тридцать лет назад. А сама Ханна обожает Тэсс и ее рассказы. – Зевнув, он провел рукой по волосам. – Когда вы собираетесь применить новую стратегию допроса?

– Думаю, завтра.

– Завтра, – повторил он со вздохом. – Завтра я уезжаю.

Глава девятнадцатая

В скором времени Файер знала о самых незначительных предпочтениях и привычках Мидогга, Гентиана, Маргды, Гуннера, всех их домашних и гостей больше, чем кому-либо когда-либо пришло бы в голову выяснять. Ей рассказали, что Гентиан честолюбив, но порой немного легкомыслен, из-за проблем с желудком не ест ничего жирного и пьет только воду. Что Гуннер, его сын, умнее отца и достойный воин, а в вопросах вина и женщин весьма воздержан. Мидогг же, наоборот, не отказывает себе ни в каких удовольствиях, щедр к фаворитам, но с остальными скуп. Маргда скупа со всеми, включая себя, но питает широко известную слабость к хлебному пудингу.

Эти сведения ничего не стоили. У Клары с королем были дела поважнее, чем сидеть и выслушивать подобные откровения, а Гаран по-прежнему был прикован к постели. Все чаще Файер оставалась в комнате для допросов один на один с пленниками – если, конечно, не считать Музы, Милы и Нила. Бриган приказал им троим сопровождать Файер во всех засекреченных начинаниях, и большую часть дня они проводили рядом с ней.

Иногда к стражникам присоединялся Арчер. Он попросил позволения присутствовать на допросах, и Клара разрешила – походя разрешила и Файер. Она не возражала против его присутствия, понимая, что ему любопытно, вот только ей не нравилось, что и Клара появлялась куда охотнее, если приходил Арчер.

Сам он все это время был тих и неразговорчив, а мысли прятал за запертой дверью, но иногда наружу в свойственной ему манере прорывалась растерянность. Файер же относилась к нему со всей нежностью, на которую была способна, по достоинству оценив его сознательные старания подавить природную гневливость.

– Сколько еще ты сможешь оставаться при дворе? – спросила она его как-то, чтобы он понял, что на самом деле ей все же не хочется, чтобы он уезжал.

Арчер смущенно откашлялся:

– Жатва уже позади, так что Брокер сам справляется с делами. Пока что спешки нет, если только при дворе желают моего присутствия.

Она ничего не ответила, а вместо того коснулась его руки и спросила, не хочет ли он вечером поприсутствовать на допросах.

Ей рассказали, что Мидоггу особенно нравится вино, подпольно доставленное с какого-то неизвестного пиккийского виноградника, где рано настают холода и виноград оставляют мерзнуть на лозах, и что Маргда и ее муж, пиккийский мореход, по слухам, без ума друг от друга. Наконец, уже почти отчаявшись, она узнала кое-что полезное: имя высокого темноглазого лучника, мастера своего дела и вероятного обладателя седых волос.