Огненное лето 41-го

Металлический удар сотрясает меня до костей. По инерции врезаюсь головой в броню, короткий треск и искры из глаз — что же вы, гады родные, делаете, а?! Да понял, понял я, что таранили! Клац! БАХ! СИДОРЧУК!!! Коля! Давай! Жми! Дави гада! Ракета!

С трудом выныривая из омута короткого боя, выставляю ствол своего Рдултовского наружу и жму на курок, давая сигнал к отходу. Вовремя! Ещё метров пятьдесят — и сами бы выскочили на минное поле, где уже смрадно чадят восемь немецких танков…

Дзинь! Взззиу! Да где же эта сволочь! Разворачиваю башню назад, но ничего не вижу. Сидит же где-то гад со своей пукалкой! Мне-то не страшно, у меня броня такая, что Гитлеру в самом страшном сне не снилась, а вот лёгкие машины вспыхнут как порох… Сороковка вообще винтовочной пулей пробивается чуть ли не насквозь…

Всё! Прикрываем! Прикрываем, я сказал… Ушли! Топливо! Давай, пехота, помогай, кати сюда бочки. А вы, орлы, на погрузку боезапаса, живо! Мать вашу…

Лихорадочно закидываем снаряды в боеукладку, заливаем солярку в баки. Мехвод что-то бормочет про фильтры, но я посылаю его по известному адресу, и он замолкает. Вот так, и нечего обижаться! Давай, помогу — я выхватываю у него кувалду и сплеча молочу по гусенице, загоняя пальцы назад — вечно с ними на КВ проблемы.

— Проверь фрикцион! Не перегрел? А тормоза! Нормально? Ну смотри, Онищенко, смотри. А ты, Сидорчук, чего творишь?! Какого ты свалился?! И где запасные рукавицы? Видишь? Нет, видишь? Что это, по-твоему?! Ах, волдыри… А почему они у меня, знаешь?! Я тебе сколько раз говорил — в бой с открытым люком идти! Почему я свой нараспашку держу, а ты свой задраиваешь! Сколько я тебе говорил?! Да тыщу раз, наверное! Спишу в пехоту и весь разговор! Я выстрелил — ты гильзу сразу вон, наружу! При чем тут страшно, Сидорчук? Снаряд по прямой летит и в люк никогда, слышишь, ни-ког-да попасть не может!!! Это тебе не миномёт! Чего? НЕ СЛЫШУ!..

…Да понимаю я, что у парня первый бой, что растерялся, что жить хочет. Но если сейчас ему слабину дать — всё. Капут и ему, и экипажу. А я тоже ещё жить хочу, так что пусть он меня больше, чем немцев боится! Чего я так злюсь? Да потому, что он свой люк вообще наглухо задраил, а это значит, случись что — и стрелок-радист сразу покойник, потому что выскочить не успеет…

Между тем всё потихоньку двигается. Пока я рычал на своих, нам погрузили снаряды, проверили ходовую, залили под горловины баки. Можно драться и дальше. Кстати, интересно, сколько ж раз в нас сегодня попали? Ну-ка, подсчитаем…

Подсчитываю… Четыре свежие вмятины и две борозды. Отличная машина. Танк. Именно так, с большой буквы…

Что? Что?! По машинам!!!

…Не успели мы отбить первый натиск, как последовала вторая атака. Приказ как никогда конкретен не просто остановить, но и уничтожить коробки врага по максимуму. Всеми силами выбивать у них танки. Как можно больше — вот главная и на сегодня, и на последующие дни задача.

Вновь короткий рывок к линии обороны, где идёт самая настоящая мясорубка. Не только на земле — в воздухе тоже. Наконец, подоспели наши самолёты, в которых я опознаю знакомые ИЛы, вроде того, на котором воюет мой брат Вовка. Немцы бросили против них свои самолёты, и сейчас в воздухе идет настоящее сражение, ничуть не хуже, чем на земле! И там, и тут мелькают огненные трассы снарядов и пуль, рвутся клубы разрывов, мелькают обломки плоскостей и брони. Беспрерывно крутятся юркие остроносые машины, время от времени из-под крыльев вырываются огненные стрелы реактивных снарядов.

Мы же, не обращая никакого внимания на немецкие самолёты, подползаем к нашим окопам, открывая огонь по наземным частям. И здесь наши лёгкие танки неожиданно оказываются на высоте! Пусть у них и картонная броня, но зато их пушки вполне хватает даже средним немецким трешкам.

Нет, всё-таки хорошо, что в своё время на них поставили сорокапятку! И теперь их снаряды уверенно выводят из строя вражеские машины. Наконец, немцы не выдерживают и начинают откатываться, взамен вступает их артиллерия, и я торопливо отвожу свои машины назад, за линию их огня. Злосчастный Т-40 остаётся на месте — близким разрывом ему перебивает узкую гусеницу. Хорошо, хоть экипаж уцелел, а танк… давно я хотел от этого недоразумения избавиться! Мы подхватываем ребят на броню и уходим в лес, пережидать обстрел…

Оббегаю своих, интересуюсь состоянием и наличием боезапаса. Да, хорошо постреляли — осталось около половины положенных по штату снарядов, патронов для пулемётов, правда, побольше. Из ДТ почти не стреляли, так что… Твою мать!!! Над линией окопов взлетает в небо алая ракета. Снова пошли! По машинам! Атака!..