Огненное сердце вампира

Алрик брал меня яростно, неистово, покрывая тело жадными поцелуями, прижимая к себе, словно стремясь проникнуть в меня полностью, раствориться во мне. Я и сама хотела этого, быть его, быть с ним, побежать кровью по венам, прямо к бьющемуся сердцу. Хотела стать неотъемлемой частью этого мужчины. Нами овладела дикая, первобытная страсть Я плавилась под тяжестью его тела, запрокинув лицо к звёздному небу, и мой крик сливался с криком цикад уханьем совы и воем шакалов. Руки Алрика держали крепко, не давая пошевелиться, вдавливая в траву, зубы, прикусывая, словно ставили свои метки. Он не хотел меня делить ни с кем, присваивал, опутывая сетями бешеной страсти. И даже тогда, когда мы оба обессиленные, и пьяные растянулись на траве, горячие руки, продолжали меня обнимать, ограничивать моё пространство плотным кольцом. Я лежала на его плече, мерно покачиваясь на волнах подступающего сна и блаженства, от того, что он, мой огненный маг рядом. И не во сне, не в мечтах, не в потускневших воспоминаниях, а здесь, кожа к коже, сердце к сердцу.

Кусок не лез в горло, но я заставляла себя шевелить челюстями, повинуясь требовательному и суровому взгляду янтарных глаз. Проглотила совсем несладкое пирожное, разжевала пресный, словно картон, сыр, выпила чашку безвкусного чая.

— Огонёк мой маленький, — Алрик прижал меня к своей груди, принялся коротко целовать, будто бы желая навсегда запечатлеть на своих губах вкус моей кожи. — Чего ты испугалась? Да, мне немного стало нехорошо, но мы сейчас искупаемся в озере, и всё пройдёт.

При этих словах его голос слегка дрогнул. А может, я накручиваю? Выдумываю то, чего и нет вовсе? Просто у него была бессонная ночь, погоня, волнение за меня. Да, он вампир, но и вампиры, порой устают, наверное. Ах, как бы мне сейчас пригодился мой дар! Проклятая амгра! Проклятый багрог!

Погрузившись в озеро, ощутив кожей лёгкое покалывание, вдохнув неповторимый аромат, исходящий от воды, я мгновенно забыла о своих тревогах. Как же хорошо! Удивительно, сказочно хорошо! Моё тело насыщалось силой, мощью. Такой здоровой, такой спокойной и бодрой я не чувствовала себя никогда. Мир вокруг воспринимался в тысячу раз острее. Я видела каждую травинку, каждого муравья, ползущего по гибкому стеблю цветка, видела золотистые крупинки пыльцы, и трепетание пчелиных крылышек. Я чувствовала как дышит земля, улавливала все запахи, смешавшиеся в струе, внезапно подувшего, ветра, и сладость цветов, и горечь полыни, и густой и тяжёлый дух почвы. Стали ярче краски и отчётливее звуки, От переполняющих меня эмоций радости, удивления, любви ко всему окружающему, хотелось взлететь, туда, к мелким ослепительно— белым пушистым облакам, к пронзительно— синему небу, к позолоченным рассветным солнцем верхушкам гор.

Я смеялась, смеялась и смеялась, запрокинув лицо к небу, подставляя щёки для поцелуев Далерскому солнцу. Мне было свободно, безумно легко и весело, пока тоненькие, но острые коготки тревоги не царапнули где-то в области сердца.

Я будто— бы услышала свой собственный смех со стороны. Уродливый, резкий, омерзительно— звонкий, он диссонировал с окружающими звуками природы.

Осознание того, что я одна пришло внезапно, набросилось, погребло под собой. Глаза заметались в поисках Алрика, и тут же наткнулись на посеревшее тело, распластавшееся на траве. Выскочив из озера, я помчалась к нему, упала рядом, схватила за руку, пытаясь нащупать пульс. Нитевидный, едва узнаваемый, он бился под тонкой, пергаментной кожей.

— Алрик, — чуть слышно позвала я, стараясь сдержать подступающую истерику.

Чёрт! Какая же я дура! Радовалась солнышку, небу, цветочкам, и проворонила, прохлопала ушами нечто важное.

— Алрик, ты слышишь меня?

Мертвенный холод обжёг руку, коснувшуюся щеки, но глаза, поблёкшие, почти безжизненные распахнулись, бесцветные губы с трудом растянулись в улыбке. И я почувствовала, ощутила всем своим существом, насколько ему тяжело изображать радость.

— Всё так и должно быть. Мы искупались в озере Последней жертвы, оно отнимает жизнь у одного и отдаёт другому. — прошелестел он, чуть слышно, — Вся моя сила, моя жизнь, моя магия теперь в тебе, Кристина. Только так я мог тебя спасти.

Чудовищность его слов доходила медленно, чёрной кляксой растекаясь по душе, заставляя мысли беспорядочно метаться в голове. Надо было что-то сказать. Поблагодарить? Поругать? Потребовать вернуть всё, как было? Слова, дурацкие, глупые, ненужные. Любая, произнесённая мною фраза будет казаться нелепой, неуместной по сравнению с тем, что совершил мой вампир. Он отдал мне самое ценное, что есть у живого существа — свою жизнь и теперь угасает, выцветает, как узор на скатерти. Ещё пара минут, и его больше не будет.

— Алрик, Алрик, Алрик, — я бессмысленно повторяла это имя, зная, что произношу его в последний раз, прижималась к его холодной коже, желая отдать толику своего тепла, своей жизненной силы, отчётливо понимая, наивность и бесполезность своих действий. Целовала замерзшие губы, уже неспособные ответить, грела дыханием одеревеневшие пальцы.