Огненное сердце вампира

Я кивнула. Только после этого, бабуля пропела несколько фраз, и мимо нас зелёной змеёй проползла лиана. Затем, она пропала за плотной стеной кипарисов, в той стороне, где располагалось белое здание. Не прошло и нескольких минут, как лиана вернулась вновь, обвив своим гибким телом небольшой чемоданчик.

— Вампиров невозможно сфотографировать. Но маги воды изобрели другой способ.

С этими словами, Ингвильда откинула крышку чемодана, в котором лежало несколько тарелок, заполненных какой-то желеобразной разноцветной массой.

— Это Адель совсем маленькая. Здесь ей всего сорок лет.

Вампирша любовно провела пальцами по поверхности массы, и в ней проявилось детское лицо. На меня уставился хитрый, но довольно умный взгляд рыжей девочки. Она будто бы обдумывала какую-то шалость, улыбаясь, белеющим в небесной выси чайкам, и набегающим на берег волнам. По всей видимости, мама фотографироваться любила. Адель в небе, парящая над городом в час заката, Адель в саду среди цветов. Адель в окружении друзей, Адель на руках отца. На одной из тарелок Адель, уже довольно взрослая, обнимала за плечи статного парня, такого же рыжего, с решительным тигриным, до боли знакомым, взглядом.

— Что я делаю здесь? Ведь мне изначально не было тут места! Алрик никогда не любил меня, он любил мою мать, рыжую безрассудную Адель. А я? Да просто напоминание о ней, о весёлых беззаботных днях студенчества, проведённых подле неё, ошибка природы, случайность.

Наверное, я произнесла это вслух, так как вампирша ответила:

— Ты — не ошибка! Ты — чудо! Чудо, которое больше никому не удалось повторить! Тебя послали боги во спасение нашего народа! Только ты сможешь помочь нам, Кристина!

Он, мой огненный маг, тоже когда-то так меня называл. А я думала, что это просто ласковые слова, комплименты. Алрик знал о моём родстве с Ингвильдой, знал и мою мать и моего отца, но почему же тогда молчал? Теперь и не спросишь.

— А что нужно делать?

Ощущение собственной исключительности взбудоражило, заставило кровь бежать быстрее. Я— избранная, я — необычная, во мне нуждается целый народ. Куда там какой-то поликлинике?

— Ничему тебя жизнь не учит, — как всегда принялась зудеть гиена. — Ты ведь даже не знаешь, что тебе хотят предложить, а уже слюни распустила и готова дать согласие.

— Я очень рада, что ты готова пойти навстречу, — в глазах моей бабули промелькнула грусть. — Но мне бы хотелось, чтобы твоё решение было взвешенным, осознанным.

— Но, как оно может быть таковым, когда я даже не знаю, что от меня требуется?

— В твоей ауре есть и вампирское и человеческое. Она соединила в себе всё лучшее от двух наших рас. Ты обладаешь магией, хоть и весьма слабой, но не нуждаешься в человеческой крови, на тебя не действуют ни амгра ни багрог, но даёт силы стихия. Поделись ею, спаси вампиров от жажды, а людей от нас!

— Во мне больше нет магии, — ответила я, почти с вызовом.

— Это не важно, дорогая, — отмахнулась Ингвильда.

— А что важно? Что я должна сделать?

— Ну, ты и балда! — взвизгнул мой питомец так, что зазвенело в ушах. — О награде спрашивать надо! Что тебе будет за труды? О, Властитель вселенной, в чьей башке я живу!

Но о награде, как раз, я спрашивать постеснялась. Сейчас, на данный момент, у меня всё было, и бабушка, и намечающееся дело, и крыша над головой, и безопасность. А того, чего не было, Ингвильда дать мне не сможет.

— Я всё тебе объясню, когда ты примешь окончательное решение, действительно, от всего сердца захочешь нам помочь. Ты должна познакомиться с Далером поближе, прочувствовать, проникнуться. Ведь как можно спасать то, о чём не имеешь представления, верно?

Ингвильда встала, потянув меня за собой к зданию. Ощутив моё нежелание возвращаться внутрь, вампирша нахмурилась.

— Завтра нам предстоит тяжёлый день, девочка моя, — сказала она. — А ты недостаточно окрепла для таких прогулок. Хочу, чтобы ты отдохнула и набралась сил.

— Я в больнице?

— И, да и нет. Это исследовательский институт, где главой является ваша покорная слуга. Здесь лечатся люди, пострадавшие от войны, отказавшиеся, по каким-то причинам, от человеческой крови. Но кроме этого, мы проводим исследования, ставим опыты, ищем спасение от нашей жажды.

Проводив меня до дверей палаты, Ингвильда удалилась. Я же, обессиленная множеством мыслей и свалившейся информацией, повалилась на кровать.

А если я совершу тот подвиг, которого от меня ждёт Ингвильда и весь вампирский народ, Алрик изменит ко мне отношение? Перестанет ли считать врагом? Или у сумасшедших своя, безумная логика? Жаль, не успела я доучиться в институте, и курс психиатрии студентам читали уже без меня. Блин! И спросить-то не у кого! Но ведь должен же быть какой-то выход, ведь Алрик всё же служит в храме, выполняет определённые обязанности, а значит, не настолько безумен. Но чем тогда объяснить пожар, в тот первый день моего пребывания здесь?