Огненное сердце вампира

Я принялась расхаживать по палате, дотрагиваясь до мягких стен. Мне казалось, что время бездарно уходит, что прямо сейчас можно и нужно куда-то идти, что-то делать. А может, я не нужна ему, и никогда не была нужна? Просто в один прекрасный день он увидел меня и вспомнил ту, другую? Ненавидит? Мечтает убить? Так пусть скажет мне об этом сам! Я совершу, этот чёртов подвиг, найду Алрика, пусть мне даже придётся дойти до самого короля!

Мечты о безоблачном будущем закружили воронкой. В них я то прогуливалась по Далеру в статусе героя и почётной гражданки страны, то совершенно неожиданно сталкивалась с Алриком. Момент нашей встречи со слезами, объятиями и жаркими поцелуями, со множеством красивых, будоражащих и заставляющих замирать сердце слов, я прокручивала и прокручивала, выдумывая новые подробности. По щекам бежали слёзы, слёзы нежности, облегчения и радости, словно всё, придуманное мной, происходило не в моём воображении, а именно сейчас, в эту минуту. И сжималось сердце, и перехватывало дыхание, и сладко тянуло в животе.

Глава 26

В небо, такое ослепительно— голубое, безоблачное и безмятежное с шумом вздымались пушистые серебристые фонтаны, обдавая прохожих сотней брызг и бодрящей прохладой. Город утопал в зелени и дымке цветущих абрикосовых деревьев. Жаль, в саду Ингвильды не росли абрикосы. И почему она лишила себя этого зрелища, этой удивительной, завораживающей картины, когда с деревьев, плавно осыпаются розовые лепестки, покрывая траву, мелкими лоскутами шёлка. И хочется вдыхать этот удивительный сладкий запах, валяясь на ковре из тонких, гладких пластинок, и смотреть в вверх на то, как на голубом фоне неба, подсвеченные солнцем, мелко подрагивают густые зефирные кроны.

Вампиры в свободных рубахах и брюках цвета своей стихии, вампирши в лёгких, полупрозрачных платьях, пролетали мимо, переговариваясь друг с другом, улыбаясь и здороваясь. Небольшие уличные кафе, разбросанные тут и там, милые домики под разноцветными крышами, крики чаек. Мы прошлись по набережной, шумной и многолюдной, или вернее сказать — многовампирной. Посидели в кафе, перекусив тающим во рту, пудингом из местных фруктов, спустились к пляжу. Волны, прозрачно— бирюзовые, насквозь пронизанные золотыми иголками утреннего солнца, шипя накатывали на берег, оставляя после себя ажурное кружево пены. Оглушительно пахло солью и йодом, а сердце колотилось с такой силой, что казалось, способно проломить грудину и выскочить. Картины нашего с Алриком прошлого вставали передо мной, смешиваясь с реальностью. Здесь, на островах я была счастлива. Наверное так чувствует себя человек, после долгой разлуки, вернувшийся в отчий дом. Он вдыхает запах пожелтевших книг и игрушек, хранящих частичку безвозвратно— ушедшего детства, вслушивается в тиканье старых ходиков, недоумевая над тем, что между тогда и сейчас прошло столько времени.

— Вы часто бывали здесь с Алриком? — спросила Ингвильда, усаживаясь на мокрую блестящую от морских брызг гальку.

Я последовала её примеру. К чему жалеть платье, если у меня таких, оранжевых и полупрозрачных, целый шкаф? Заботливая бабушка, в тот же вечер, после нашего разговора, распорядилась притащить в моё узилище шкаф с одеждой, платьями, нижним бельём и обувью. Всё лёгкое, приятно касающееся кожи, почти невесомое. Вот только выходить из палаты мне, по— прежнему запрещалось. Ингвильда опасалась очередного покушения со стороны Алрика.

— Бывали, но не часто. Нам больше нравилось проводить время в посёлке.

— О да! — Ингвильда мечтательно закатила глаза. — Маленький домик в окружении гор, родник, водопады и извилистая дорога к морю. Как романтично!

Наша трёхдневная экскурсия по Далеру подходила к концу, и возвращаться в здание исследовательского института, пусть даже окружённого роскошным садом, было немного жаль. За эти три дня я успела поведать новоприобретенной родственнице о своей жизни практически всё, и об отце, и о нашем знакомстве с Алриком, и об отчислении из института, и о багроговых шахтах. Никто и никогда не слушал меня с таким вниманием, с такой тревогой и пониманием в глазах, если не считать Алрика. Вот только моего огненного мага со мной больше не было, а Ингвильда, такая заботливая, спокойная, всегда готовая помочь находилась рядом.

Мы посетили храм земли — глубокую пещеру, пол которой был устлан ковром из зелёного светящегося в темноте мха, а в гуще этого ковра, в его ворсе, сновали разноцветные червяки и жуки.

— Разве не прелесть? — спрашивала меня вампирша, указывая на фосфоресцирующие сталактиты и сталагмиты, на розовые грибы, коими были усеяны стены, на копошащихся тварей, пугающих неестественной яркостью своего окраса.

Я, не желая кривить душой, но и боясь обидеть Ингвильду, неопределённо пожимала плечами.

— Тебе здесь не нравится? — бабуля удивлённо поднимала брови. В фосфорном освещении пещеры она походила на утопленницу, от чего становилось жутко.

— После багроговых шахт, у меня появился страх замкнутого пространства и темноты.