Огненные палаты

В дверь внезапно забарабанили, и Мину подскочила от неожиданности.

– Кто там? – спросила она.

– Выходи быстрее, – закричал Эмерик, пытаясь открыть дверь.

– Погоди минутку. – Едва Мину успела отодвинуть ночной столик в сторону, как Эмерик ворвался в комнату. – Что ты здесь делаешь? Мы же договорились встретиться в конюшне…

– Надо уходить, – бросил он, хватая ее за руку. – Клянусь, он спятил. Он пытается ее убить.

Месье Буссе вытащил свою трость из-за кресла, где обыкновенно ее держал. Его супруга попятилась:

– Не надо. Пожалуйста, не надо. Я клянусь. Я ничего не говорила.

– Ты ослушалась меня.

– Нет, это не так!

– Мало того что мальчишка болтается по улицам, как ему вздумается, как обычный оборванец, так теперь я еще узнаю, что девчонка встречалась с известным гугенотом в нашей церкви на улице Сен-Тор! При твоем содействии. – Он двинулся на нее. – Ты соображаешь, в каком свете это меня выставляет? Как человека, который не в состоянии даже баб под своей крышей держать в узде!

– Я уверена, что ты ошибаешься, – произнесла мадам Буссе, продолжая пятиться от него, хотя и знала, что это ее не спасет. – Мину – честная девушка. И почтительная племянница. Она никогда не стала бы встречаться с мужчиной наедине. Я уверена, что ты ошибаешься.

– Ты что, подвергаешь сомнению мои слова?!

– Нет-нет, что ты, мне подобное и в голову не могло бы прийти, – пролепетала она.

– Ты лжешь. Моя сестра их видела. Пока ты делала вид, что молишься, она встречалась с этим еретиком в боковом приделе.

– Я этому не верю, – дрожащим голосом отвечала Сальвадора. – Моя золовка, при всех ее добродетелях, недолюбливает Мину и…

– А ну тихо, гнусная ведьма. – Он грохнул тростью по столу. – В такое время, когда все за всеми пристально наблюдают, ты позволяешь этой распутной девке, твоей племяннице, вести себя вызывающе! Ты выставила меня дураком.

Сальвадора вновь попятилась маленькими шажками, как будто надеялась, что он не заметит, пока дальше отступать стало некуда. Месье Буссе взмахнул в воздухе тростью, как будто это была шпага, потом в три шага очутился прямо перед ней.

– Муж, я ничего такого не делала. Я изо всех сил старалась…

Он ткнул ее кулаком под подбородок.

– Ты не просто позволяешь этим отродьям, своим племяннице и племянничку, вести себя вызывающе, но еще и подзуживаешь их насмехаться надо мной за моей спиной.

– Никогда, – отвечала она, – я не стала бы этого делать.

Месье Буссе сорвал с ее шеи гофрированный воротник, потом сдернул накидку, обнажая кожу.

– Я научу тебя, что значит быть верной женой! – прорычал он. – Послушной женой.

– Мы должны его остановить! – закричала Мину.

Хотя мадам Монфор было явно не по себе, в глазах ее сверкнул вызов.

– Она его жена. Он вправе наказывать ее так, как сочтет нужным.

– Наказывать ее? Как вы можете стоять сложа руки и смотреть, как с кем-то так гнусно обращаются, не говоря уж о том, что этот кто-то – такая милая и кроткая женщина?

Мину сделала еще одну попытку прорваться мимо мадам Монфор, но та стояла перед дверью, словно скала.

– Это не твое дело.

Окрыленный перспективой отъезда из дома Буссе, Эмерик бросился на нее. Каждое наказание, каждое унижение, перенесенное им по ее милости, подстегивали его. Он с разбегу налетел на нее и натянул чепец ей на глаза.

– Пошел прочь, дьяволенок! – завопила она и, потеряв равновесие, врезалась в обшитую деревом стену.

Мину прошмыгнула мимо нее и налегла на ручку двери:

– Заперто изнутри! – Она обернулась к мадам Монфор. – Давайте сюда ключи.

Но та уже спешила прочь по коридору.

– Догнать ее? – спросил Эмерик. – Зуб даю, она помчалась за Мартино.

– Нет времени! – в отчаянии закричала Мину, вновь дергая ручку. – Мы не сможем попасть внутрь.

– Я смогу, – отозвался Эмерик и, бросившись по коридору обратно, исчез во дворе.

– Пожалуйста, муж, не надо… – взмолилась Сальвадора, потом закричала, когда трость Буссе с размаху опустилась на ее голые плечи.

– Ты совершенно их распустила, – процедил он, нанося ей еще один удар. – Ты вредишь моей репутации своими сплетнями и своей глупостью.

Третий удар обрушился на нее, задев щеку.

Сальвадора скорчилась на полу, всхлипывая и прикрывая руками голову, не зная, куда может прийтись следующий удар. Не зная, сколько еще продлятся побои.

– Вставай, – бросил он, пнув ее ногой. – Ты, мерзкая, гнусная, безмозглая баба. Скулишь тут, как сука в течке, смотреть противно!

Мину была поражена, что ни один из слуг не прибежал на крики. Она забарабанила в дверь, пытаясь заглушить душераздирающие мольбы всхлипывающей тетки о пощаде.

Раздался какой-то треск, затем повисла зловещая тишина.

– Тетушка! – закричала Мину, забарабанив громче. – Тетушка!

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем послышался щелчок поворачивающегося в замке ключа. В следующий миг дверь кабинета распахнулась изнутри, и на пороге появился Эмерик.

– Молодчина, – похвалила его Мину, устремляясь в комнату.

– Кажется, я его убил, – выдавил он с бледным как мел лицом.

Мину бросила взгляд на дядю, который мешком лежал на столе перед открытым окном. По его виску стекала струйка крови, а вокруг валялись осколки фаянса.