Огненные палаты

– Когда мужчины ушли, – взяла слово Сесиль, – мы некоторое время молчали. Любое неосторожное слово могло нас выдать. Но мы знали, что едва ли ты проспишь долго, а когда проснешься, начнешь кричать от голода, поэтому действовать следовало быстро. Мы договорились, что я останусь в опочивальне и приберу тело, на тот случай, если сеньор явится попрощаться со своей женой.

– А вы не боялись, что он может захотеть увидеть и тело своего ребенка тоже? – спросила Мину.

– Конечно, – призналась Сесиль, – но это был тот риск, на который мы вынуждены были пойти. Мы знали, что ему не нужна дочь, и боялись, что если он тебя увидит, то…

Она не договорила.

– Я понимаю, – тихо произнесла Мину.

– Мы не могли рисковать твоей жизнью. Флоранс тайком вынесла тебя из замка в хлебной корзине и отнесла в деревню.

– В последующие несколько недель, – вступил Бернар, – Мы с Флоранс навещали тебя при каждой возможности. Мадам Габиньо нашла кормилицу, которая не задавала лишних вопросов. Сесиль присматривала за тобой.

– Так вот кто пел мне ту колыбельную! – улыбнулась Мину.

– Надо же, ты ее запомнила! – поразилась мадам Нубель и напела первые несколько строк:

Bona nuèit, bona nuèit…
Braves amics, pica mièja-nuèit
Cal finir velhada.

Мину кивнула:

– Хотя я не могла понять слов, я их не забыла. Они врезались мне в память.

– Это старая окситанская песня.

– В общем, ты выжила, – улыбнулся Бернар. – Ты росла не по дням, а по часам, и мы пытались решить, как нам быть с тобой дальше. У Сесиль был муж, который требовал внимания, у меня были обязанности в замке. Только Флоранс со смертью своей госпожи осталась не у дел.

– Неделю спустя после смерти Маргариту тихо похоронили на территории замка, – продолжила мадам Нубель. – К адвенту стало известно, что сеньор Брюйер снова намерен жениться. В деревне такую скоропалительность не одобряли, но ему не было никакого дела до мнения подданных. За невестой давали хорошее приданое, и она привезла с собой целый штат своих собственных слуг.

Бернар кивнул:

– Мы с Флоранс решили, что это наш шанс вырваться оттуда. В декабре я попросил освободить меня от обязанностей секретаря. Капитан в кои-то веки нас поддержал. Похоже, он побаивался Флоранс и рад был от нас избавиться. – Он улыбнулся. – К весне мы с Флоранс уже обосновались с нашей маленькой дочкой – с тобой – в Каркасоне. Маленький домик в Ситэ, скромная лавка в Бастиде. Наше прошлое мы оставили позади. – Он вскинул голову. – И знаешь, мы ни на миг не пожалели о том, что сделали.

– А почему вы должны были об этом пожалеть? – сказала Сесиль.

– Через шесть лет у нас родился Эмерик, а еще через шесть лет – Алис. Ты души не чаяла в своих младших братишке и сестренке. Мы всегда говорили, что откроем тебе правду о твоем происхождении, когда настанет нужный момент. Но почему-то этот момент все никак не наставал и не наставал, а потом Флоранс умерла, и я пал духом. К тому же до этого все ведь было хорошо. Дела в лавке шли отлично, жаловаться было не на что. Мы ни в чем не нуждались. Наверное, я просто предпочитал ни о чем не думать. Флоранс сказала мне, что завещание в надежном месте. Я решил, что она спрятала его где-то на территории самого замка. Потому я и вернулся в Пивер – чтобы его отыскать.

Мину некоторое время молчала, думая о том, как отчаянно три старых друга рисковали, чтобы спасти ее жизнь, и как почти двадцать лет хранили этот секрет.

– Каким образом Бланш де Пивер меня нашла?

Лицо ее отца исказила мука.

– Это моя вина.

– Расскажи ей, Бернар, – сказала Сесиль.

Он кивнул:

– В январе, на обратном пути в Каркасон, меня арестовали в Тулузе и бросили в тюрьму инквизиторов.

– Отец, – прошептала Мину, совершенно ошеломленная. – Но почему ты ничего мне не сказал?

– Я не мог, – покачал головой Бернар. – Меня бросили в одну камеру с Мишелем Казе. Ему пришлось куда хуже, чем мне. По ночам мы разговаривали – чтобы было не так страшно, – и я рассказал ему об этом. Правду о твоем появлении на свет. – Он повесил голову. – Его пытали на дыбе, я это слышал. Должно быть, он рассказал это инквизиторам. Это из-за меня он погиб.

– Вовсе нет, – живо возразила Сесиль. – Ты взваливаешь на свои плечи слишком большую ответственность, Бернар. Все закрутилось после смерти этого старого мерзавца. С той самой минуты, как он испустил дух, Бланш де Брюйер была готова на все, лишь бы упрочить свое положение. До нее дошли слухи о ребенке, который остался жив.

– Но каким образом? – воскликнул Бернар.

– Судя по тому, что я слышала, видимо, мадам Габиньо перед смертью каким-то образом заставили говорить. Ты сказала, что на письме, которое ты получила в Каркасоне, была печать де Брюйеров, Мину?

– Да.

– Возможно, Бланш состояла с мадам Габиньо в переписке? Иначе каким образом она могла заполучить именную бумагу Бланш?

Мину кивнула.

– А потом, когда Бланш получила, чего хотела, она убила повитуху.