Огненные письмена

Пятьсот девяносто восемь, шестьсот, шестьсот два… шестьсот три.

Лук нахмурился. При первом подсчете он решил, что кто-то перешел с одного места на другое. Или что ошиблись его усталые мозги. Но либо Гэри ему солгал, либо кто-то из детишек спрятался.

С одной стороны, это не имело значения. Что может один ребенок? Но если ему хватит сообразительности добраться до телефона, они потеряют преимущество. Они смогут вернуться к армии только в том случае, если власти Новой Земли Обетованной не поймут, что случилось.

Гэри продолжал говорить, а Лук подошел к Рейнольдсу, бывшему полицейскому из службы быстрого реагирования. Он хорошо поработал – его команда ликвидировала часовых внутри комплекса без малейшего шума.

– Одного не хватает.

Рейнольдс выругался.

– Поискать?

– Нет. Оставайся здесь и смотри в оба.

Лук пошел по периметру, стараясь не обращать внимания на испуганные взгляды детей. Комплекс состоял из модулей, самым большим из которых был спортивный зал, а надувные коридоры вели в спальни и классные помещения. Хорошая новость состояла в том, что спрятаться здесь было практически негде. Он наверняка найдет пропажу под кроватью.

Но у дверей ему в голову пришла одна мысль, он развернулся и сделал еще один быстрый подсчет. Два, четыре, шесть, восемь… девять. Десять, включая и его самого.

Холодная волна ярости нахлынула на него, и он расстегнул кобуру.

В коридоре за спортзалом стояла тишина, лишь только ветер скребся о ткань да звучал тихий голос и еще что-то, похожее на хныканье. Лук двинулся в направлении звука, стараясь идти как можно тише, потом наплевал на тишину и припустил бегом.

Он нашел их в одном из классов. Умоляющий голос доносился из-за закрытой двери. Светловолосая девушка лежала лицом вниз на столе и плакала. Пыталась молотить руками и дергалась, но что она могла – худенькая девчушка лет шестнадцати. Горецки стоял сзади и стягивал с нее джинсы, а другой – парень из Мичигана по имени Хили – жирными пальцами сжимал ее запястья.

Когда Лук распахнул дверь, Хили выпрямился с выражением «от, черт» на лице. Горецки смущенно отвернулся, брюки, обнажив его, упали на щиколотки.

Секунду-другую они смотрели друг на друга: Лук, его боевики и девушка. Ее голова была повернута в его сторону, по лицу текли слезы.

– Да она же выверт, шеф, – сказал Горецки.

Лук подумал о своих мальчиках, о своих прекрасных сыновьях, сгоревших заживо. Джош – в самолете, Зак – в танке. Они оба были солдаты. Оба убиты анормальными, компьютерными программами. Первого уровня, как и эта девушка.

Он вытащил пистолет и, держа его обеими руками, выстрелил Горецки два раза в грудь и один – в голову, развернулся и то же самое сделал с Хили.

Убрал оружие в кобуру и пошел искать одеяло для девушки.

Глава 18

Купер умер еще раз.

От кинжала Ферберна – Сайкса, тонкого лезвия, пригодного только для убийства. Изготовленный из углеродного волокна, заточенного до молекулярной толщины, кинжал проник через материю, плоть, мышцы и поразил левый желудочек его сердца. Смерть наступила почти мгновенно.

Сорен извлек кинжал из раны и пошел прочь с непроницаемым лицом.

– Еще раз, – сказал Купер.

Проекция вернулась на десять секунд. Он, Натали и дети завтракали в ресторане две недели назад. Он просматривал запись с камеры видеонаблюдения, но поскольку техника производилась в НЗО, то охват и разрешение были исключительными. Он почти точно помнил разговор: Тодд говорил о футболе, о других правилах, которые применяют сверходаренные, а Купер слушал и шутил. Потом на краю кадра появился Сорен, который перерезал горло одному из охранников, сделал три шага и вспорол плечевую артерию второго. Струя крови хлынула на соседние столики.

Купер на записи не промедлил ни мгновения. Он встал и, наступая на Сорена, швырнул в него стул. Схватка была короткой и прискорбной: стул пролетел мимо, мимо прошел его удар, а хук – заблокирован лезвием кинжала, распоровшим руку Купера надвое. И это еще были цветочки.

Затем наступил кошмар. Тодд, увидев, что отец ранен, бросился ему на помощь. Сорен согнул руку и со страшной силой развернулся. Его локоть вонзился в висок Тодда, и голова мальчика откинулась назад. Купер на записи вскрикнул и бросился на Сорена, который с точностью расположил кинжал, проникший через материю, плоть, мышцы и в левый желудочек сердца Купера.

Он умер еще раз.

Даже теперь, когда Купер знал, что Тодд жив и здоров, что Сорен потерпел неудачу (Купер лично его уделал), все его существо протестовало при виде того, как локоть просвистел в воздухе, как остекленели глаза его сына.

«Но ведь в этом и состоит смысл упражнения. Напомнить тебе, с чем ты борешься».

Он был очень доволен своим изобретением морковки для Сорена. Ему претила мысль о том, что он делает благо чудовищу, чуть не убившему его сына. Но, сидя рядом с убийцей в виртуальной часовне, он опять испытывал то, чего не хотел: сострадание.

Он видел влагу в глазах Сорена. Слезы, вызванные музыкой, – ведь тот слышал музыку впервые в жизни.