Огненные птицы

На пороге стоял одетый в белое лакей. Тут же на низком столике оказался поднос, и вскоре она снова была одна. Не притронувшись к свежим рогаликам и маслу в серебряных приборах, Лой налила в тонкую фарфоровую чашку дымящийся кофе и добавила молока. Прихлебывая кофе, она связалась по телефону с консьержем отеля «Ритц», чтобы тот распорядился подготовить ее авто через полчаса. Кофе остыл. Но Лой больше не хотелось кофе. Ее желудок, казалось, был завязан на узел. Двадцати пяти минут ей хватило на то, чтобы принять душ, причесаться, облачиться в свитер, юбку, куртку и ботинки и спуститься вниз. Через десять минут она уже катила по Мадриду за рулем взятого напрокат автомобиля в направлении маленькой деревушки Санто-Доминго де ла Крус. Это довольно длинное название имело крохотное селение, затерявшееся в покрытых лесом горах и состоявшее едва ли из десятка небольших домиков, единственного магазинчика, где продавалась всякая всячина, и охотничьего домика, принадлежавшего некоему состоятельному мадридцу.

Лой непременно заплутала бы в бесконечных изгибах и поворотах узкой, напоминавшей скорее тропинку, дороги, если бы издавна не знала эту местность. Тут и там мелькали ручейки, весной превращавшиеся в бурные потоки стекавшей с гор воды. Теперь, когда зимние дожди шли на убыль, и приближалась ранняя в этом году весна, повсюду видны были синие пятнышки распускавшихся под первыми лучами апрельского солнца крокусов. Лой никогда не могла определить для себя лучшее время года в этих местах. Когда-то она имела возможность проводить здесь круглый год, но дни эти канули в лету. Это все было в той, другой жизни. Лой тряхнула головой, отгоняя назойливые воспоминания, лишь отпуская педаль акселератора перед очередным крутым поворотом.

Санто-Доминго де ла Крус появился перед ней как всегда внезапно. По обе стороны дороги возникли ряды неказистых домиков. На центральной площади или том месте, которое могло бы ею служить, имелись даже две заправочные станции. Она еще помнила времена, когда работник станции заправлял машины из заржавленной канистры, которую он наполнял из большого резервуара позади дома. Сами домики ничуть не изменились. Это были те же белые кубы под красной черепицей крыш и с зелеными ставнями окон. Она тихо миновала деревню. Никто из местных не мог узнать ее. Крестьяне уже закончили свою работу, к которой приступили спозаранку и теперь их жены шествовали за покупками к обеду.

С десяток настороженных глаз сопроводил приземистый «феррари», прошмыгнувший через Санто-Доминго. Жители увидели, как он свернул вправо и стал взбираться выше по холмам, не сомневаясь в том, что кто-то из богатеев направился в охотничий домик. Эти мадридцы с толстым кошельком бывали здесь частыми гостями.

За домиком присматривала древняя старуха. У нее, конечно, как и у всех, было имя, но она была настолько стара, что имени ее уже никто не помнил. Она и в молодости была не из высоких, а теперь, казалось, вообще пригнулась к земле, очень напоминая сварливого гнома. Невозможно было себе представить, что она могла хоть что-то помнить. Но едва Лой припарковала спортивную машину у домика, как старуха ей приветливо улыбнулась. Она узнала сеньору Перес.

– Вот кто к нам приехал! Здравствуй, девочка моя! Как у тебя дела? Надолго? Я уж думала, что и не увижу тебя больше на этом свете.

Лой расцеловала старуху в обе щеки.

– Ты никогда не умрешь, мамочка. Дон Диего не позволит.

Женщина сконфуженно пожала плечами, а затем рассмеялась неожиданно звонким для ее возраста смехом.

– Нет, бывает и такое, что даже нашему дону Диего не под силу. И ты, и я, мы обе это хорошо знаем, разве нет?

– Знаем, знаем… Кстати, он здесь?

– Нет еще. Он лишь сказал, чтобы я тебя ждала. Позвонил мне сегодня ночью и предупредил, что ты приезжаешь. – Слово «позвонил» она произнесла с гордостью.

Телефон имелся здесь лишь несколько лет.

– У меня есть для тебя кофе и «чуррос», твой любимый хворост. Заходи скорее в дом, а то холодно.

Старуха развела огонь в камине, предусмотрительно придвинув к очагу стол и два уютных креслица. Лой уселась на одно, вытянув обутые в ботинки ноги и выставив вперед ладони в надежде их согреть. Старушка принесла поднос с обещанным испанским завтраком. Кофе был крепчайший, «чуррос» – длинные, хрустящие, витые, горячие.

Несмотря на нервное напряжение, поездка пробудила у Лой аппетит. И Лой буквально набросилась на кофе и хворост. Где-то часы пробили одиннадцать.

– А дон Диего не сказал, когда появится? – спросила она.

Эта старушенция, по прозвищу Мамочка, относилась к типу состарившихся у одних и тех же хозяев слуг, которые настолько привыкают к своим работодателям, что, в конце концов, начинают считать тех своими детьми. Она заговорщицки улыбнулась.

– Нет, ему хочется, чтобы ты его подождала. Он хочет, чтобы все было сейчас так же, как в те давние времена, когда он приезжал, а ты…

– Да, да, я понимаю, – перебила ее Лой, нетерпеливо взмахнув рукой.