Огненные зори

— Один он у меня. Отец погиб в войну. А сейчас… Лучше бы и меня убили. Помогите, спасите его. Отдам все, что у меня есть.

Искра понимала чувства матери. Но что могла сделать мать, чтобы вернуть жизнь сыну? У нее самой, по ее рассказам, не было ничего, кроме старого дома, в котором она жила с золовкой, да клочка земли. Сын был любимцем села.

Он вел молодежь. «Рабство скоро кончится, мамочка, и мы станем людьми, часто говорил он, — рассказывала мать. — Вот победим, женюсь. Увидишь, какую сноху тебе приведу. Но в селе не было у него невесты. Если останется жив, — мать посмотрела на Искру взглядом, полным надежды, — ты будешь…» В этот момент юноша запел в бреду: «Смело, товарищи, в ногу…»

Искра дежурила по очереди с матерью. За эти тяжелые дни она сроднилась с юным повстанцем.

— Доктор Илиев, — попросила она однажды, — сделайте ему укол, чтобы он успокоился.

Врач стал делать уколы, но состояние раненого ухудшалось с каждым днем. Как-то утром он бросился к двери с криком: «В атаку!» В этот момент дверь резко распахнулась и ударила раненого по голове. Глаза юноши широко раскрылись, и он упал. В двери, злорадно ухмыляясь, стоял раненый капитан Попов. Он был в офицерском кителе, еще сохранившем следы крови.

— Конец. Теперь вы наши пленники. Все поняли — город в руках карателей.

— Мы в больнице! — крикнула Искра. — Зачем убили юношу?

— Всех вас перебью, — прошипел офицер. — Вы думали, я ослеп и не видел, что вы делаете в этой коммунистической больнице?

— Мы всех лечим одинаково. Для нас все больные равны.

— Знаю, видел. Где доктор Илиев? Он от меня не убежит.

— Он у раненых, где же ему быть.

Юноша лежал на кровати и тихо стонал. Теперь он больше не вскакивал и не кричал. Глядя на умирающего повстанца, Искра окончательно поняла, что такое враг. Бесчеловечность, жестокость. Когда капитан ушел искать доктора Илиева, девушка подошла к матери повстанца и сказала:

— Зверье! А мы их жалеем.

Доктор Илиев знал о приходе карателей.

— Доктор Илиев, есть приказ покинуть больницу! — говорили ему сестры.

— Я больницу не оставлю, а вы позаботьтесь о себе.

— Но они будут искать вас.

— Я врач и до конца выполню свой долг.

— Но они не поймут вас.

— Я остаюсь на посту, а вы побыстрее скрывайтесь.

Большинство сестер убежали, а Искра осталась с доктором Илиевым. Вскоре в больницу ворвались солдаты. Командовал ими капитан Попов. Он показал на доктора; «Этот. Я знаю, он лечил повстанцев». Искра видела, как гордо шагнул навстречу смерти доктор. Его вывели из больницы, а некоторое время спустя с берега Огосты послышались выстрелы. «Мамочка… его убили!» — крикнула Искра и упала как подкошенная. Когда она очнулась, ее повели в подвал полицейского участка. Там места не оказалось, и Искру отправили в школу, где содержались арестованные повстанцы-мужчины. Искра рассчитывала увидеть здесь и отца, но его среди арестованных не оказалось. В ответ на ее расспросы арестованные только как-то странно переглядывались, и у девушки мелькнула мысль, что отца расстреляли вместе с доктором Илиевым. Усилием воли Искра прогнала эту тревожную мысль, сумела справиться с волнением. Кроме нее в помещении оказалась еще одна девушка, тоже сестра из больницы. Когда наступил вечер, мужчины отгородили партами место для девушек.

— Зачем вы строите эти баррикады? — спросила Искра Лило Боровишки, учителя, который во время восстания стал кметом города.

— Для вас. Сюда каждую ночь приходят пьяные офицеры и вызывают, кого захотят. Если вас увидят, уведут.

Стемнело. Искра и Райничка спрятались за партами. К полуночи, когда все задремали от усталости, кто-то толкнул дверь. Искра вскрикнула от неожиданности. Ей почему-то вспомнился раненый юноша, которого капитан ударил по голове. Если бы не этот удар, юноша выжил бы. Мать унесла его полумертвым, и, вероятно, пока они добирались до села, он скончался.

— Лило Боровишки, — крикнул караульный, и все арестованные вздрогнули.

— Я… — отозвался кмет, поднялся и стал снимать с себя одежду.

— Выходи, покажешь, как может управлять общиной красный кмет, — захихикали убийцы. Девушки не смели поднять головы. Искра сквозь щели между партами увидела, как кмет снял часы, галстук, верхнюю одежду, свернул все и сказал: «Прошу тех, кто уцелеет, передать это моим». Оставшись в белой рубашке, повернулся и крикнул, обращаясь к повстанцам:

— Я только об одном жалею. Жалею, что мы щадили их, не расстреливали сразу. И потому завещаю: в новой революции не давайте этим зверям никакой пощады. Революция и милосердие не совместимы.

И снова в ночной темноте грянули залпы на берегу Огосты. Повторялись они не раз и днем. И каждый раз сердца девушек замирали от ужаса.

Однажды утром пришел какой-то чиновник. Он никого не вызывал. Постояв у дверей, вошел внутрь и стал разглядывать арестованных. И как девушки ни прятались, он заметил их.

— Пошли со мной, — сказал он им.

Искра испуганно вскрикнула:

— Нет, отсюда не выйду.

— Вы поймите, вам же будет лучше, — мягко сказал чиновник.

— Пусть с нами будет то же, что и с другими.

— С вами может произойти нечто ужасное, а потому идемте со мной.