Огненный бассейн. Сборник фантастических романов

Здесь опасность была вероятнее. Конюхи спали рядом со стойлами, и хотя они тоже были пьяны, беспокойство лошадей могло разбудить их. Мне нужна была лошадь, на которой я привык ездить с Элоизой, — гнедой невысокий жеребец по кличке Аристид. Это было нервное животное, но мы привыкли друг к другу, и я рассчитывал на это. Он стоял спокойно, только фыркнул несколько раз, когда я отвязывал его, и пошел за мной, как овечка. К счастью, солома на полу заглушала его топот. Я взял седло и вывел Аристида из конюшни.

Только за воротами замка я оседлал его. Он заржал, но я рассудил, что мы уже достаточно далеко, чтобы не опасаться этого. Прежде чем сесть верхом, я осмотрелся. За мной лежал замок, темный и спящий; передо мной — турнирное поле, флаги его павильонов слегка шевелились на утреннем ветерке. Слева… я совсем забыл о треножнике, а возможно, уверил себя, что он ночью ушел. Но он был здесь, насколько я мог судить, точно в том же месте. Темный, подобно замку; подобно же замку спящий? Как будто бы так, но я почувствовал беспокойство. Не садясь верхом и не придерживаясь обычной широкой дороги, я повел коня по узкой тропке меж скалами и спустился с холма между лугами и рекой. Здесь линия деревьев частично закрыла от меня и замок, и металлического гиганта. Ничего не случилось. Я наконец-то сел верхом, сжал колени, и мы двинулись.

Я сказал правду Генри и Бинполу, что их могут не хватиться день или два, а мое отсутствие сразу же заметят. Возможно, что даже во время турнира меня стали бы искать. Поэтому мне пришлось взять лошадь. И это давало мне возможность преодолеть большее расстояние, прежде чем начнется преследование. Если меня не найдут в двадцати милях от замка, я чувствовал, что тогда окажусь в безопасности.

Лошадь также давала мне возможность догнать Генри и Бинпола. Я примерно знал их маршрут; они вышли на день раньше, но шли пешком. Теперь меня уже не занимало то, что они относятся друг к другу более дружески, чем ко мне. Наоборот, в раннем свете утра я чувствовал себя очень одиноким.

Предстояло сделать около мили вдоль реки к броду, по которому мне нужно было переправиться. Я проделал примерно половину этого расстояния, когда услышал звук. Тупой гул, с которым огромная тяжесть опускается на землю, потом еще и еще. Я автоматически, оглядываясь, пустил Аристида галопом. Зрелище было очевидным и страшным. Треножник оставил свою позицию у замка. Безжалостно и безостановочно он шел за мной.

Следующие несколько минут я почти не помню; частично от страха я ни о чем не мог думать ясно, частично же из-за того, что произошло потом. Помнится мне только самый ужасный миг — когда я ощутил, как металлическая лента, холодная и невероятно гибкая, обвивается вокруг моей талии и поднимает со спины Аристида. Подъем в воздух и отчаянное барахтанье, боязнь того, что произойдет, и одновременно боязнь упасть на далекую землю. Я увидел черноту открытой двери, которая должна поглотить меня, ощутил никогда не испытанный ранее страх, закричал, закричал… и чернота.

Солнце било мне в глаза, согревая, превращая черноту в наплывающе-розовое. Я открыл глаза и тут же заслонил их от сверкания. Я лежал спиной на траве, и солнце уже поднялось над горизонтом. Было не менее шести часов утра. А ведь было только четыре, когда…

Треножник.

Я вспомнил и ощутил прилив страха. Мне не хотелось смотреть в небо, но я знал, что должен. Небо было голубое и пустое. Виднелись верхушки деревьев. Больше ничего. Я встал и осмотрелся. Замок, а рядом, на том месте, что и вчера, треножник. Неподвижный, как замок, как скалы.

В пятидесяти ярдах от меня щипал росистую траву Аристид со спокойным удовлетворением, как лошадь на хорошем пастбище. Я пошел к нему, стараясь привести мысли в порядок. Сон это, кошмар, привиделось из-за падения с лошади? Но я ясно вспомнил, как поднимался в воздух, и дрожь прошла по моему телу. Сомневаться не приходилось — это произошло. Страх и отчаяние были реальны.

Что же тогда? Треножник поднял меня. Неужели… Я поднял руку к голове, пощупал волосы, череп. Никакой металлической сетки. На меня не надели шапку. Вместе с облегчением я почувствовал тошноту и вынужден был остановиться и перевести дыхание. Аристид поднял голову и легонько заржал в знак того, что узнает меня.

Сейчас самое главное. Замок уже просыпается, по крайней мере слуги. Времени больше нет… меня все еще могут увидеть с укреплений. Я взял лошадь за повод, вставил ногу в стремя и сел в седло. Поблизости река мелела, здесь брод. Я двинул жеребца вперед, он охотно послушался. Переправляясь, я снова оглянулся. Ничего не изменилось, треножник не двигался. На этот раз облегчение не ослабило, а подбодрило меня. Вода плескалась у ног Аристида. Ветер усилился и принес запах, который мучил меня, пока я не вспомнил. Так пахли кусты на речном острове, где мы с Элоизой проводили время и где я был так счастлив, а она говорила о будущем. Я добрался до противоположного берега. Дорога, ровная и прямая, вела через ржаное поле. Я пустил Аристида рысью.