Огненный дождь

-Вперёд! – заорал Яробуй, как только первое удивление прошло, а он обрёл голос и способность мыслить. – Вперёд, к холму! Да скорее же вы, косолапые!

-Тяжелы возы-то! – возразил всё тот же старик-возничий. – Коней загоним!

-Леший с ними, с конями! – рыкнул Яробуй, привстав в стременах и лихорадочно выискивая Брязгу. – Надо в круг! Тогда, может, и отобьёмся!

Возничий косо на него глянул, явно не веря. Да Яробуй и сам не верил в свои слова. Пусть даже они доскачут до плоского, похожего на перевёрнутое корыто холма. И даже смогут составить наверху круг из возов – нечто вроде походной крепости. Но сотней с небольшим не отбиться против десятикратно превосходящего врага! Ни в коем случае!

Тем не менее, возничие выжали из одров, что служили им лошадьми всё, на что те были способны. Возы громыхали на колдобинах, два даже перевернулись – их бросили без сожаления. Не до того было. Выжить бы!

Сам Яробуй отступал в последних рядах, собрав вокруг себя отряд в три-четыре десятка воинов и витязей. Конечно, этого не могло бы хватить даже для того, чтобы на некоторое время остановить врага. Но задержать на несколько мгновений – вполне. Сдаваться без боя и сдавать обоз Яробуй не собирался.

А тархан Илепша не собирался отступать. Его воины, хоть и горели желанием, не задержались возле двух возов и должны были настигнуть обоз, уходивший быстрее, чем можно было ожидать, у подножия холма. Илепше доводилось и раньше воевать с гардарами, он неплохо знал их повадки и ни капли не сомневался – обозники попытаются занять оборону на вершине холма и отсидеться за телегами. Получится – выковырять их оттуда будет очень тяжело. Но не должно бы. Нукеры Илепши – отборная сотня во главе с тем самым сотником Абаджи уже почти настигла врага…

 И тут заслон гардар, на взгляд Илепши – капля в море – сорок человек против десяти сотен, развернули коней. И – Илепша сначала не понял, отчего – многие десятки нукеров оказались на земле. Лишь немногие – живые. Большинство, даже если сверзились с коней ещё живыми, продлили своё существование всего на несколько ударов сердца – пока их товарищи не вбили их в грязь копытами своих коней. И – тут же вторая волна номадов была выбита из седел – гардары пустили в ход сулицы и с такого расстояния не промахнулся почти никто. Илепша своими глазами видел, как вывалилось из седла безвольное тело сотника Абаджи. И много других славных нукеров полегло там…

Пока растерявшиеся номады усилиями сотников и десятников восстанавливали строй, пока сам Илепша орал в полный голос, указывая поспешающим следом нукерам, что им надо атаковать в обход, гардары с издевательской неспешностью отступили наверх. Не все – больше половины возов они всё же решили бросить и теперь весь пологий склон больше напоминал усеянное огромными камнями поле. Ржали брошенные кони, торчали в разные стороны похожие издалека на копья оглобли… Атаковать в конном строю здесь было бы полнейшим безумием. Только ноги коням переломать!

-А, проклятья Симела на ваши дурные головы! – взревел, не стараясь сдержать гнев, сам тархан. – Неужели так трудно одолеть всего-то одну сотню?!

-Так господин, мы ещё даже не начали! – прохрипел один из его сотников, горяча молодого и крепкого номадера. – Прикажи атаковать, пока они ещё не укрепились!

Неожиданно, Илепша успокоился и, крепко удивив своих воинов, холодно и рассудительно возразил:

-Обождём! Сначала пусть Бурнаш со своими лучниками зайдёт с другой стороны!

-Бурнаш-оламан107, он конечно силён! – подтвердил всё тот же сотник. – Но – не воин. Пастух! Пастух не сможет взобраться на такую круть!

И ведь угадал, мерзавец! С бессильной яростью отметив это для себя, Илепша через четверть часа ожидания выслушал именно такой доклад Бурнаша-сотника. Его воины не смогли подняться наверх – ни конные, ни пешие. Конным там вообще дороги не было, а когда сотня спешилась и начала подъём, где-то в середине пути их встретили гардарские стрелы, а из-за покрывавших крутой склон камней поднялись ратники.

-Мои воины не умеют сражаться в пешем строю, – виновато развёл руками Бурнаш. – Они побежали раньше, чем я успел послать к тебе, сеиб, за помощью!