Огненный котёл

Паунд недовольно двинулся. Уитуорт продолжил:

— Мы перебросили «Бофайтеры» 248-й эскадрильи из Гибралтара на Мальту 10-го августа. Именно эти самолеты обнаружили корабль, и у меня есть доклад Парка о том, что та же эскадрилья совершила вылет на его уничтожение во второй половине 11-го августа. Они снова обнаружили этот корабль и… и не справились. Четыре из шести машин были сбиты, и только два экипажа были подобраны живыми. И вот что странно… Все они были сбиты ракетами. — Он с тяжелым видом сложил руки, глядя на Уэйк-Уолкера и Тови.

— Ракетами? — Напрягся Уэйк-Уолкер, вспомнив о незаживающих ранах, полученных авиагруппами его собственных «Фьюриоса» и «Викториеса». — Вы хотите сказать, что теперь у итальянцев есть подобное оружие?

— Похоже, что так, — быстро ответил Паунд. — Я полагаю, немцы настрогали новую партию этих огненных палок, и отправили их Реджиа Марина, чтобы склонить чашу весов войны в Средиземноморье в свою пользу. В этом отношении, мы могли бы ожидать, что в будущем обнаружим «Тирпиц» или другие тяжелые корабли вооруженными ими. И если они также несут нечто большее… — Последствия были очевидны для всех.

На лице Тьюринга появилось странное выражение, твердое и решительно. Он не знал о боестолкновении и использовании ракет до этого момента. Теперь худшие подозрения подтвердились, по крайней мере, для него самого, но как было убедить в этом верхушку Адмиралтейства? Эти люди были чуждыми бессмысленности королями моря. За ними стоял многовековой опыт, и они привыкли твердо стоять на ногах, и чтобы все было по правилам. Но он не мог молчать. Он должен был что-то сказать.

— Сэр, — сказал он адмиралу Паунду. — Должен заметить, что после тщательного изучения этих снимков я не считаю, что этот корабль имеет отношение к итальянскому флоту.

Паунд тяжело посмотрел на него. Хватило уже и того, что Тьюринг решил противоречить Первому Лорду Адмиралтейства, но мало того, он предполагал… Предполагал что?

— Хорошо, — начал он с некоторым раздражением. — Итак, вы говорите, что это не итальянский корабль. И со всей чертовской определенностью не немецкий. Это оставляет нам вариант, что это нечто их Тулона, хотя будет очень большой фантазией представить французский корабль в море, тем более, с оружием, описанном в последнем рапорте с Мальты.

Остатки французского флота были по-прежнему заперты в Тулоне, в том числе некоторые достаточно грозные корабли, в том числе линкоры «Дюнкерк», «Страссбург» и «Прован», а также многочисленные крейсера и эсминцы, всего 57 кораблей и множество подводных лодок, торпедных катеров, шлюпов и вспомогательных судов.

Уэйк-Уолкер взглянул на это под другим углом.

— Могли ли немцы наложить руку на один из французских кораблей и оснастить его этим новым оружием? Я смею утверждать, что мы не слишком внимательно следили за французским флотом после Абукира.

— «Хижина-4» не может подтвердить это, — сказал Тьюринг. — И могу сказать со всей уверенностью, что в перехваченных сообщениях в коде «Энигма» не было ничего, что позволит «Хижине-8» придти к такому выводу.

— Хотелось бы ощущать большую уверенность в то, что я услышал от вас, профессор, — нахмурился Паунд, — В конце концов, Блэтчли-Парк говорил то же самое относительно появления «Джеронимо».

Тьюринг проигнорировал явный камень в собственный огород, понимая, что обсуждение смешается к выводам, способным привести Королевский флот к серьезным ошибкам. Он пришел к совершенно иным выводам, впервые увидев эти снимки и понимал, что пытаясь донести до них то, что думал, может в большой долей вероятности стать козлом отпущения за любые дальнейшие провалы разведки. Да уж. Гонца повесить. Это случалось слишком часто, несмотря на всю светскую цивилизованность этих людей. Он собрался, и начал говорить то, что думал.

— Адмирал Паунд, — прямо сказал он. — Я очень внимательно изучил этот снимок. Корабль, изображенный на нем, имеет длину более двухсот пятидесяти метров и водоизмещение, по моей оценке, не менее 30 000 тонн. Его длина на тридцать метров больше чем у французских линкоров «Дюнкерк» и «Страссбург», на 20 метров больше итальянских линкоров типа «Литторио», и почти равна длине нашего потерянного «Худа». Он не имеет видимого вооружения, не считая небольших башен с орудиями вспомогательных калибров, но все же смог разбить нос всему нашему Флоту Метрополии в составе двух авианосцев, трех линкоров, пяти крейсеров и девяти эсминцев. Кроме того, он продемонстрировал способность развить ход более тридцати узлов, что больше, чем у наших самых современных линкоров, и даже некоторых крейсеров, но у нем не было видимых дымовых труб и вообще дыма, в частности, на этих последних снимках… — Он позволил последним словам повиснуть в воздухе, поняв, что его голос стал несколько резким от того, что он позволил собственной увлеченности взять верх.

Паунд даже не попытался сдерживать гнев.