Огненный крест. Бывшие

На следующий день означенный следователь не появился. Надо полагать, кинулся по врачам или вымолил отпуск для поправки здоровья и расшатанных нервов. Увидела его Софья Исааковна спустя 3 или 4 месяца. Даже она, привычная ко всему за годы врачебной практики, была поражена: перед ней стоял жалкий остов того, что являл собой, казалось бы, «выставочный» образец славянина. Элегантный костюм сидел на удалом опричнике отнюдь не по-светски (полковник зачастую наведывался в штатском — костюмы все были от хорошего портного; не те, готового пошива, что выдают офицерам КГБ вместе с военной амуницией). А сам — одни кости. Взгляд потух. С лица изжелта-бледный, с внушительными отеками под глазами.

Он тут же спросил, чрезвычайно волнуясь, сколько ему еще жить. Софья Исааковна ответила с безоговорочной определенностью: «Самое большое — восемь недель. Ошибка исключена. У вас, гражданин начальник, уже метастазы, а это, знаете ли… Вы безнадежны».

Ранг кремлевского врача придал словам авторитет и вес. В представлении «выставочного» славянина специалиста выше существовать не могло.

— Уже много позже прослышала: вроде бы умер через семь недель, — вспоминала Софья Исааковна. — И уж какой там диагноз — откуда знать? После, на свободе, раскаивалась: убила ведь! Обычным словом убила, ненавистью. Убила — это факт!

Вот убивать без счета других «женевцы» мастера, калечить жизни, растлевать, превращая людей в доносчиков и осведомителей, тоже умельцы высший сорт, а вот как доходит дело до них, то превращаются в червей, навозных жуков, подвальную слизь. Даже от страха, всего лишь от страха, прорастают раковыми опухолями.

История сия врезалась в сознание, как и расспросы о поведении в камере. Я делал вид, будто мне это важно как литератору, а сам не исключал ареста: попадусь когда-нибудь с «Огненным Крестом» (думал ли я, что не сумею его напечатать в так называемые свободные годы, буду мыкаться с готовой рукописью годами, когда прилавки завалят «Анжелики», детективы, истории «половых» богатырей…). Софья Исааковна, не подозревая тайного смысла моих расспросов, решительно советовала не сидеть в камере, а по возможности двигаться, и по многу часов, — тогда не будут отекать конечности. Она надавала еще кучу советов для моих «литературных героев». Слава Богу, мне самому они пока не пригодились. Да я все пуще склоняюсь к мысли, что меня просто пристукнут. Жил — и нет.

Софья Исааковна, несомненно отражая настроения семьи и брата, была непримиримо настроена к эмиграции советских евреев в Израиль и вообще придерживалась большевистских принципов. Однако после всего испытанного предпочитала не распространяться о политике — по-моему, у нее и интерес к ней пропал.

Я не придал значения ее вскользь оброненным замечаниям о старшем брате, его страданиях, тяжком прошлом. Она очень переживала его невзгоды, прежде всего — нездоровье. Любила его горячо, нежно.

Софья Исааковна не столь уж и мало служила в святая святых хозяев жизни — «кремлевке». Ей было доверено здоровье первых сановников «рабоче-крестьянского» государства. К здоровью они всегда относились со всей серьезностью, не допуская здесь уже никаких утопий и фантазий, требуя для себя лишь последних, самых эффективных достижений науки и вообще предельно точных знаний. Она перечисляла имена — и впрямь из первых, — но отзывалась о них с презрением, скорее даже брезгливостью, поскольку никто не заступился за нее, отдали на заклание не моргнув. Разве только Лихачев — сталинский министр автомобильного транспорта. Он разыскал ее и принялся названивать вскоре после освобождения всей группы напуганных и отчасти уже намученных врачей. Иван Алексеевич Лихачев (умер в июне 1956 г. и похоронен на Красной площади) просил Софью Исааковну вернуться в «кремлевку». Бывший матрос Балтийского флота, красногвардеец, сотрудики ВЧК (кажется, вся России успела походить в сотрудниках ВЧК, попытать власть и поставить кого-то к стенке), нарком машиностроения и прочая и прочая весьма ценил ее советы. Баба Соня, так называли ее в нашей семье, отвечала категорическими отказами; думаю, не без влияния брата. Она устроилась в платной поликлинике. Очередь к ней выстраивалась, как за самым редким «дефицитом»…