Огненный лис

- Первоходчик?

- Да.

- Понятно... - Он подпер голову рукой и пояснил:

- Разожгут прямо на полу костерчик небольшой. Насыпят в банку жестяную чай - и сварят.

- А дрова?

- Ну, ты вообще! Тряпье-то на что? Бумага?

- А вагон не может загореться?

- Да и х... с ним! - Отмахнулся зэк. - Не вагон-то и был.

"Столыпин" вздрогнул. Послышался характерный лязг.

- Прицепили, - сказал кто-то внизу.

- Слышь, Славка? - Окликнул сосед Виктора.

- Чего? - отозвался тот же голос.

- Вали ко мне. Места много, и пассажимр прикольный... А главное - у него жрать ни хрена нету. Не дадим пропасть человеку?

Через мгновение между полками просунулась рябая морда, о таких говорят в народе: шилом бритый.

- Знакомьтесь, - предложил сосед. - Это Славка Шипов, кореш мой. И, как говорят обычно в детективах, он же - Дядя.

- Очень приятно, - протянул Виктор руку.

- Ну, а я - Васька Росляков.

- Будем знакомы... Рогов Виктор.

- Циркач! - Напомнил о недавнем происшествии сосед.

Локомотив загудел - протяжно и тоскливо.

- Ну, вот... - прокомментировал Дядя. - Сейчас - ту-ту, и через пару дней: здравствуй, тюрьма!

- Скорее бы, - Росляков откинулся на спину и сверля взглядом грязный потолок крикнул, обращаясь ко всем сразу обитателям вагона:

- А что, братва? Слабо "столыпин" раскачать?

... Благовещенский следственный изолятор построили то ли в конце прошлого столетия, то ли в начале нынешнего. Говорят, принимали в его строительстве участие китайцы - а эта нация, как известно, возводить капитальные строения умеет. Вспомнить хотя бы Великую Стену...

Здание в Благовещенске, разумеется, Великой Китайской Стене по грандиозности замысла и исполнения несколько уступало, но вот с пресловутыми Питерскими "Крестами" могло поспорить легко.

Мрачные сырые подвалы... Несколько этажей вглубь земли, сложенных из грубоотесанного природного камня. Сквозь шероховатые, местами покрытые зеленовато-бурой плесенью стены непрестанно сочится грунтовая вода. Ее то и дело откачивают заключенные из обслуги, но пол в камерах все равно никогда не бывает сухим.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить - зэков здесь давно уже не содержат. Подвалы в основном используются в качестве неких "отстойников", куда ненадолго размещаются вновь прибывшие, прежде чем их рассортируют и расселят по камерам верхних этажей.

Тут же проводится тщательный шмон...

Номер "четыре-четыре". Все очень просто, как в гостинице: первая цифра обозначает этаж, вторая - порядковый номер камеры на этаже.

Внутри два ряда двухярусных металлических коек-"шконок", длинный деревянный стол, такие же лавки. В углу - "параша" и черный от ржавчины умывальник.

Тюрьма - она тюрьма и есть.

Кстати, почти в каждой камере имеется окно. Оно, правда, наглухо закрыто решеткой, и редкий лучик попадает внутрь сквозь хитрое переплетение зазубренного металла, но с мая по октябрь заключенных это даже радует.

В этот период сильна солнечная активность в Амурской области, небо ясное - ни облачка. Налетит порой ураган, раздует, развеет... и вновь затишье.

Жарко, душно. Стены перегреваются, кровля раскалена чуть ли не до бела. А в камерах народу, что сельдей в бочке - не продохнешь. Если ещё и солнышко внутрь, сварились бы заживо.

Теперь, слава Богу, осень. Ночи прохладнее, полегчало немного.

Рогов сидел в "четыре-четыре" уже полтора месяца. Ждал отправки на зону...

По случайности, вместе с ним мариновались новые кореша - Васька Росляков и Шипов по прозвищу Дядя.

- Ну? Что у нас на обед сегодня?

В окошке "раздачи" возникла привычная и даже успевшая надоесть рожа заключенного-"баландера". Хмуро глянув на Рослякова, он плеснул в миску горячего варева:

- Плов. Из семи х..в!

Приятель Рогова хотел было что-то ответить, но сдержался. Принюхавшись, он довольно мирно посоветовал:

- Ты не остри... Глянь лучше! Вроде, кольцо в миску попалось. Никак, серебряное?

"Баландер" подвоха не уловил:

- Где? Что ещё за кольцо такое? - Заглянул он сквозь окошко внутрь камеры.

И в тот же момент Росляков с видимым удовольствием выплеснул горячую баланду ему в физиономию.

Оглушительный вопль, раздавшийся из коридора, по силе и громкости не уступал реву сверхзвукового истребителя.

Внутри камеры тоже возникло некоторое оживление. Кто-то хвалил и подбадривал дерзкого зэка, кто-то, напротив, роптал, что теперь из-за Васькиной выходки стоит ждать в гости "дубаков", которые отметелят тут всех без разбору.

Однако, это был именно тот исключительно редкий случай, когда мрачные прогнозы не оправдались. Скорой расправы не последовало.

Администрация приняла другое решение.

... Ранним утром дверь с номером "четыре-четыре" со скрежетом распахнулась и внутрь ступил худощавый, жилистый зэк лет тридцати.

Глянув на вновь прибывшего, обитатели камеры разом стихли: чем-то опасным и не знакомым пока повеяло от него, некое предупреждение и даже угроза угадывались в каждом движении, жесте.

Казалось, вместе с этим человеком в камеру вторгся неписаный, но прочный уклад лагерной жизни.

- Здорово были! - Зэк изобразил улыбку краями губ, но взгляд его при этом остался колючим и холодным:

- Ну, кто у вас здесь "смотрящий"?