Огненный лис

На набережной, у тротуара, уже поджидало прапорщика такси. Водители менялись, но машина всегда была одна и та же: в первый раз, в пятый... Ничего против Коваленко не имел: конспирация!

Такси оторвалось от поребрика и по асфальту зашуршали шины. Проплыл слева Казанский собор, стайка туристов метнулась из-под капота при выезде на Невский, потом замелькали окна, пестрые вывески магазинов, рекламные щиты, троллейбусы, автомобили...

Коваленко везли к начальству. Он представил, как отчитается, получит новую порцию указаний и много денег - а потом вынужден будет, как всегда, возвращаться из всей этой красоты и строгого великолепия в забытую людьми и Богом глухую свою Тахтамыгду.

Кошмар. Не хочется даже думать об этом!

Водитель припарковал такси у гостиницы.

Швейцар, расшитый золотом, будто он и не швейцар вовсе, а гоф-маршал, учтиво распахнул дверь, вытянулся - но разглядев костюмчик и багаж прибывшего, сделал лицо попроще. И оказался прав: чаевых не предвиделось. Каваленко давно решил, что всем раздавать - никаких денег не напасешься...

Выйдя их лифта, он оказался посреди бесконечного коридора.

Мимо прошмыгнула смазливая горничная с подносом в руках.

"А размалевана-то как... шлюха!" - Осуждающе покачал головой прапорщик, но внизу живота его что-то отозвалось.

- Вам в какой номер? К кому? - Невесть откуда появился высокий скуластый охранник.

- Мне бы... это самое...

- Пропусти! Это ко мне.

В конце коридора, среди широких, мясистых листьев декоративного фикуса возникла хитрая, прищуренная физиономия.

Годы нещадно берут свое, но и Виктор Рогов сейчас без труда узнал бы этого человека: это был отставной полковник медицинской службы, авторитетный зэк со стажем Болотов.

Очень дорогой костюм скрадывал все недостатки его обрюзгшей фигуры, а мягкие туфли были из тех, что не набивают мозолей и даже не скрипнут, как их не изламывай старческая нога. Словом, респектабельная ухоженность "папы" Болотова сразу бросалась в глаза.

Коваленко поприветствовал начальство взмахом руки и, получив приглашение, шагнул в номер. Рассевшись в кресле, мягком и облегающем тело, словно руки искусной любовницы, он мельком глянул на инкрустированный столик.

Полный джентльменский набор, мечта советского пижона: импортная выпивка в красивых бутылках, закуска, деликатесы, шкатулка из черного дерева - с сигарами. Настоящими, гаванскими...

- Ну-с? Как доехали? Спалось ли в дороге, кушалось ли? - Ласково, по-докторски, начал расспросы Болотов.

- Все в порядке, Валерий Николаевич, - доложил Коваленко, понимая, что речь идет вовсе не о его самочувствии. - Доставил в целости и сохранности. До последнего грамма.

- Отлично, - потер ладони собеседник. - Грандиозную работу вы там провели. Молодцы, одним словом... И выдержки хватило.

- Как вы указывали.

- Да, вовремя... Лето на носу. У наших клиентов голодуха начинается, так что "трава" теперь на вес золота. Вдридорога купят!

- У меня, в основном, "пластилин", и...

- Знаю, - Перебил Болотов. - Вот, получи.

Он потряс перед собой туго стянутой пачкой стодолларовых купюр:

- Это вам, голубчики мои.

Коваленко взял деньги, взвесил их на ладони, прикинул и разочарованно шмыгнул носом.

- Что, милок? Что не так? - Заморгал Болотов. - Что беспокоит?

- Дык... не малолвато ли? - Прапорщик засмущался. - Наши там и без того артачатся. "Амурчанка"-то выводится, посевных площадей все меньше стало... Сложно стало качественную "дурь" собирать, да ещё сколько вы требуете.

- Это аванс, - успокоил его собеседник. - Как только реализуем, получишь ещё вдвое больше. Так что, вернешься - вразуми всех, мы же свои люди, не обидим.

- Понял, - кивнул Коваленко. - Обьясню.

- Вот и отлично... Да ты угощайся, будь как дома! Надо же твой удачный приезд отметить.

Прапорщик послушно потянулся к бутылкам, но тут только заметил, что столик накрыт на троих:

- Кого-то ждем?

Болотов отмахнулся:

- Наливай пока. Это для Булыжника, сейчас подойти должен.

- Обещал?

- Да, он тут, в соседнем номере. Прихватил мальчишечку "голубого" из бара и развлекается. Молодость решил вспомнить... - Валерий Николаевич покачал головой:

- Совсем уж старикан рехнулся! Книжонку недавно нацапрапал.

- Да вы что?

- Жиденькая такая, в мягкой обложке. Что-то насчет законности... Да ты разливай пока!

В этот момент послышался щелчок дверного замка и в номер вошел голый по пояс Булыжник. Изтатуированный торс его мог поведать искушенному человеку многое о бурном прошлом этого коренного обитателя тюрем, пересылок и лагерей.

Сейчас он жил тихо, почти пристойно. Молодость и здоровье потеряны, а сил осталось только на редкие развлечения с педиками. Впрочем, любил Булыжник и женщин, но общение с ними не давало ему всей той красочной гаммы ощущений, которые хоть на время возвращали старика в прошлое.

- Надо прожить жизнь так, чтобы жаль стало ушедшие годы, - любил он повторять, перекраивая на свой манер слова классика советской литературы...

Коваленко привстал и почтительно поздоровался.

Булыжник в ответ кивнул, выпил рюмку коньяка и загрыз яблочком:

- Ну, как тебе Питер?