Огненный Лорд и я

А невеста? Мне искренно понятно его желание завести любовницу рядом с такой будущей женой, но зачем тогда она вообще нужна — эта жена?! Для чего им обоим мучиться? Зачем оскорблять женщину таким вот «браком», причем женщину не совсем здоровую?

А еще я бежала рассказать о том, что творится у него под самым носом — хоть Марса меня и отговаривала.

Мол, не такой уж он и плохой, этот управляющий… Ну, кобель, ну бабник… А кто из них не кобель? Зато по рассказам служанок, которым он успел юбку задрать — очень даже неплохо у него кобелиться получается… Деток, опять-таки, уж если настрогал, не бросает…

— Ты лучше Лорда к себе снова расположи… — советовала Марса. — И все проблемы решишь одним махом… Заберет тебя с кухни и будешь жить в шелках, кушать на золоте. А коли пожалуешься ему на управляющего, худо будет всем… Ну вот, скажи, нужна тебе человечья кровь на руках?

А, к черту этого управляющего… решила я перед самой дверью — двойной, деревянной, с двумя вензелями, изображающими драконов. Пусть живет, главное, чтоб ко мне не лез…

Подняла руку — постучаться, одновременно приказывая себе перестать икать.

И тут же, как назло, громко икнула, проклиная все на свете и стараясь не смотреть на охранников — мне показалось, что они оба фыркнули со смеху в свои забралы.

Постучаться я тоже не успела — сама по себе, одна из створок двери медленно открылась внутрь, а двое моих насмешников по ее сторонам с лязгом разъединили скрещенные копья. Кинув на них злобный, прищуренный взгляд, я, наконец, зашла внутрь.

И обомлела, насколько богатым было убранство и насколько резко контрастировало с общей серостью и беднотой этого мира.

Взгляд не знал, на чем дольше задерживаться — на тяжелых ли, вышитых золотом портьерах, на огромном, ярко полыхающем камине в глубине залы, которая, по всей видимости, была предбанником спальни, или на изящной мозаике на высоченных и узких окнах.

Пол был устлан несколькими пушистыми и невероятно красивыми коврами, а со стены над камином на меня сурово взирал портрет мужчины — в черной хламиде, грозного и седого. Чем-то похожего на Эллиора.

Стены предбанника были выложены аккуратно отесанным камнем, по которому уходил в высокий поток искусный растительный узор — высеченный, не нарисованный.

Вполне ожидаемо, в той же комнате хранился весь личный арсенал оружия лорда Варгоса — справа от двери, на впаянных в настенный ковер крючьях висели мечи, инкрустированные золотом и драгоценными камнями, какие-то тяжелые доспехи из непонятного материала, похожего на змеиную кожу, кортики и даже старинное ружье, что-то навроде мушкета.

А вот расположившуюся по левую сторону небольшую библиотеку с креслом, столом и разложенной на нем толстенным фолиантом я никак не ожидала увидеть.

— Хм… — пробормотала, медленно подходя. Зашла за стол, провела по раскрытой странице пальцем, обводя непонятные письмена.

— Это поэма. Древняя. На языке Первых Драконов.

Я вздрогнула и обернулась. Как он умудрился подкрасться так, что я ничего не услышала и встать сзади? Сглотнула слюну, сразу утонув в золотисто-черных глазах.

— Вы… вы любите стихи?

Эллиор поднял бровь.

— Конечно люблю. А ты — разве нет?

Я икнула и стушевалась, опуская глаза. И еще больше стушевалась, потому что теперь смотрела на его широкую, мускулистую голую грудь. Кто бы сомневался, что он будет в неглиже… Хорошо, хоть штаны не снял, встречая меня.

— Не то, чтобы не люблю… Просто у нас давно… как бы это сказать…

И тут я смутилась уже по другой причине — как я буду выглядеть, объясняя, что вместо стихов у нас популярны в лучшем случае «пирожки»? Да что там стихи, у нас и прозу-то особо не читают… разве что по школьной программе.

Вот что я буду за женщина в его глазах, если ни одной «древней поэмы» не знаю? А он — средневековый лорд, знает, и явно не одну.

— Я… у нас… все по-другому, понимаете? Так сразу и не объяснишь… Я могу попробовать, конечно… но это займет время… И вам, наверняка, будет не очень интересно…

Он вдруг шагнул ко мне и взял мое лицо в ладони, прерывая мой жалкий, оправдательный спич. И хорошо сделал, потому что я явно уже начала заговариваться, плывя от его близости и запаха.

— Твое имя означает «надежда», правильно? На твоем языке?

Я слабо кивнула.

— Да… А что?

— Тогда это про тебя… — он снова развернул меня к себе спиной и медленно, нараспев прочитал, водя пальцем по строчкам и выдыхая непонятные слова мне в ухо.

Непонятные, но безумно красивые — журчащие, как горная река…

— Я… ничего не поняла…

На самом деле, я не поняла бы, даже если бы он прочитал этот отрывок на чистом русском языке — в голове стоял полнейший туман. Чувствуя, что еще чуть-чуть и ноги мои подкосятся, я вздохнула и оперлась на него спиной…

И резко открыла глаза, чувствуя неладное.

Эллиор не набрасывался на меня, не тискал, не целовал в шею. Безусловно возбужденный, он просто крепко сжимал меня в своих объятьях — так крепко, что казалось, еще чуть-чуть, и моя грудная клетка затрещит под его руками.

И молчал, прижавшись щекой к моим волосам.