Огненный луч

Он уже почти подобрался к пикапу. Я ударил хвостом его приспешников, повалив их на землю. Пока было время, я резко обернулся и вцепился челюстями в чешую Фокса, снова отрывая его от пикапа.

Заметив, что мы опаздываем, Мэтт отправится на наши поиски. Скоро он придёт на помощь. Надеюсь.

Схватка набирала обороты: четыре дракона на протяжённой магистрали каким-то чудом ещё не попавшиеся на глаза очевидцам.

Я старался держать Фокса подальше от Елены, принимая на себя все его удары электричеством. Двое других драконов всё время досаждали мне, отвлекая от Фокса. Мне пришлось развернуться, чтобы со всей силы откинуть их подальше, и Фокс тут же этим воспользовался, опять устремившись к Елене.

Мои силы стремительно заканчивались. Это было неизбежно: я должен их убить.

Зелёный Пар предоставил мне отличную возможность, открывшись, чтобы пойти в атаку. Я вцепился в его гриву, он взвыл. Я вонзил зубы в мягкую шею.

И разорвал её.

Солнечный Взрыв сбежал.

Я обернулся к Фоксу, охваченный гневом. Обезумевший дракон.

Он встретил меня со всей своей свирепостью, но ему со мной не сравниться. Мои зубы и когти мелькали так быстро, что человеку бы ни за что не удалось уследить. Я впивался в каждую чешуйку, до которой только мог дотянуться, вонзал челюсти во все его конечности, врезаясь в него всей своей массой. Я рвал, кусал, дёргал, раздирал его. Так быстро и сильно, как только мог.

Заряды электричества искрили вдоль него. Кровь стекала в огромную лужу. Искры тока, наконец, погасли.

Я держался из последних сил, но мне нужно было добраться до Елены. Меня беспокоил Солнечный Взрыв, который мог задержаться неподалёку. Если ему хватит ума, он будет держаться подальше.

Елена сидела в пикапе, замерев на месте. Потрясённая и напуганная. Но невредимая. Её круглые глаза, не моргая, смотрели на меня.

Я слышал, как бешено стучит её сердце от ужаса.

Это я, медвежонок, я никогда тебя не обижу.

Сделал пару шагов к пикапу.

Она дернулась.

Пнула ногой лобовое стекло. Что бы ни успел сделать с машиной Фокс, похоже, она застряла.

Трещина на стекле разошлась паутиной, но держалась.

Медвежонок, это я. В глубине души ты же знаешь, что это я. Не поддавайся страху.

Она не понимала, что я говорю — на одном из диалектов латыни, на древнем языке, языке магии. Ещё одно моё упущение.

Медленно, чтобы не испугать её ещё больше, я приблизился к пикапу. Присел, чтобы оказаться на уровне её глаз.

Посмотри на меня, Елена. Это же я.

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь, но в её глазах всё ещё стоял ужас.

Я ткнул когтем в лобовое стекло, и выдернул его. Пролетев дугой по воздуху, оно разбилось об асфальт.

Я продолжал смотреть на неё, медленно отходя назад, и кивнул, чтобы вылезала.

Она не шевелилась, просто сидела на месте, а сердце её всё также колотилось. Она не узнаёт меня. Слишком много времени прошло, с тех пор как она последний раз летала на мне в одну из ночей, когда не могла уснуть. Она была слишком маленькой, чтобы запомнить.

Тогда она обожала мою драконью форму. Я тешил себя иллюзиями, что возможно, глубоко внутри, она всё помнит. Но теперь стало ясно как день, что нет. Она боится меня, и это разбивает мне сердце. И тем больнее, что я сам виноват. Не стоило мне скрывать от неё свой настоящий облик. Надо было иметь больше веры в неё. Во всех отношениях.

Я снова сосредоточился на своей человеческой внешности. Мои чешуйки и лишние конечности исчезли, правда, с большой неохотой. Я согнулся пополам от боли, с которой мне далось это превращение. Раньше это никогда не было так больно. Видимо, сказывается десяток лет воздержания от обращений в моём-то возрасте.

В жуткой агонии мой драконий облик сменился человеческим.

Когда всё закончилось, я медленно поднял на неё взгляд.

Её глаза говорили сами за себя. Она чувствует себя преданной мной и шокированной тем, что узнала — или вспомнила. Сложно сказать наверняка.

Пошатываясь, я побрёл к машине.

— Папа? Что за… — она закрыла глаза, и я понял, что, похоже, травмировал её неожиданным зрелищем. На мне совершенно не было одежды.

Мой рюкзак валялся неподалеку. Я поспешил достать чистую одежду. Надел джинсы и натянул футболку.

— Можешь открыть глаза, Елена.

Она послушалась. В её красивых зелёных глазах, таких же, как у её отца, я увидел тысячу вопросов.

— Пап, почему ты не…

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так. Прости, — я достал ещё одну футболку, открыл бутылку воды из рюкзака, вылил на ткань и прижал к ранам. Они горели, но это нестрашно.

Тяжело вздохнув, я снова повернулся к ней. По крайней мере, она не плачет и не кричит, как в прошлый раз, когда она рыдала так долго, что Тании пришлось стереть её память.

Сейчас она тоже напугана. И задета моим обманом. Но уже не так, как тогда. Без истерики.

Я протянул ей руку. Другую же поднял вверх, чтобы она не сомневалась в том, что, я надеюсь, она знает и так: я никогда не причиню ей вреда. Более того, я готов умереть за неё.