Огненный мост

– Держите его, держите! – закричал Михаил на всю улицу. – Это бандит, он меня ограбить хотел. Вы проверьте, у него и оружие, наверное, есть! Я из Москвы, у меня связи в милиции, задержите его!

В отделении милиции Сосновского и Алексея посадили в разные камеры, пока участковый снимал показания с Любы, как единственной свидетельницы безобразного скандала с дракой под окнами спящих людей. Происшедшее тянуло больше, чем на мелкое хулиганство. Михаил смирно сидел на деревянной лавке и ждал. Способа связаться с Шелестовым у него не было. Единственное, на что можно было надеяться, это беспокойство Максима. Они должны были встретиться два часа назад, но Сосновский не явился.

Бравый участковый с седыми усами и шрамом на подбородке грозно пообещал задержанному Сосновскому, что сообщит о происшествии ему на работу. Пусть коллектив разбирается, устраивает товарищеский суд. Это давало надежду, что хотя бы участковый не считает его зачинщиком. Значит, Люба его выгораживает и все валит на своего бывшего ухажера. А если она и Алексея выгораживает? Вот придет сейчас участковый и скажет: «Идите отсюда все. Миритесь, выпейте вместе водочки и обнимитесь». Ага, а этот Алексей ему нож под ребро сунет.

Но участковый больше не пришел. Примерно через час в коридоре появился Шелестов. Хмурый, в грязных ботинках, со сдвинутым на сторону галстуком. Он молча показал дежурному на замок, и тот отпер решетку камеры.

– Выходите, Сосновский, – строго велел дежурный. – Идите наверх с товарищем дознавателем.

– А мои личные вещи? – продолжил играть Михаил.

– Личные вещи побудут у нас. Вам их вернут, когда освободят.

– А когда освободят? – не унимался Сосновский.

– Ох и натворили же вы там! – вместо ответа констатировал дежурный и ушел в свою комнату за стеклом.

Михаил вздохнул, поддернул сползавшие без ремня брюки и поплелся впереди Шелестова к лестнице, ведущей на второй этаж. Кроме брючного ремня его лишили и шнурков. «Что за правила, – не понимал Сосновский. – Чем шнурки-то провинились? Я на них повеситься, что ли, смогу?»

Они молча проследовали коридором, по которому сновали милиционеры в форме и оперативники в гражданском. Шелестов отпер какой-то кабинет и кивнул Михаилу, чтобы тот входил.

– Ну и что это был за цирк? – сухо спросил Максим, усаживаясь за стол и откидываясь на спинку стула.

– Это не цирк, – горячо возразил Сосновский, – это гениальный экспромт! Ну, сам посуди, Максим Андреевич, мы его ищем по всему городу, изучаем связи и возможные места появления, и никакой надежды установить его личность. А тут он приходит сам и бьет мне морду из-за бабы. Железная легенда! Лучше и не придумаешь! Он здесь по вполне нормальному обвинению, у нас его паспорт, мы можем трясти его как хотим. Все легально. Остается только надеяться, что его станут искать свои. Иначе придется нам их искать, если он начнет давать показания.

– Ты уверен, что это не проверка с их стороны? Сначала антифашист, потом этот пижон в тельняшке.

– Не думаю, – нахмурился Сосновский и потер скулу. Кожу саднило от прикосновения, значит, Алексей ему все-таки зацепил по физиономии. Завтра будет некрасиво. – Понимаешь, он был очень искренним. Он не проверял меня, он меня даже не боялся. Это была попытка избавиться от неудобного ухажера Любы. То есть они намерены ее и дальше разрабатывать и использовать в своих целях.

– Если до сих пор не использовали, то где гарантия, что она им нужна?

– Все не так, Максим. Я же с Любой не просто прохлаждаюсь. Я провел косвенный допрос в эти дни. Алексей появился еще в июле, не больше месяца назад. И сразу начал ее обрабатывать, продукты носить и все такое. Почему? Люба рассказала, что в городе как раз в конце лета были серьезные перебои с продуктами. И Алексей появился очень кстати. А еще он завуалированно расспрашивал ее о заводе и о ее работе. Я так понял, он проверял ее как источник информации: к чему она имеет доступ, какого рода сведениями располагает, может ли добыть интересующие их документы.

– Если в середине июля, значит, та группа, командиру которой должен перейти в подчинение Храпов, прибыла сюда всего недели за две до группы Храпова. Что ж, это версия. Значит, они еще не успели осмотреться, наметить объекты вербовки, определить подходы. Любу они еще не вербовали, пока только прощупывали.

– Фу, как пошло ты о женщине, – заметил Сосновский, сдерживая смех.

– Миша, я порой от тебя очень устаю, – вздохнул Шелестов. – Давай рассуждать дальше…



– Погоди-ка, – заволновался Сосновский, – а почему мы не уходим отсюда? Что нам, поговорить больше негде? Ты чего, Максим?

– Нет, ты еще посидишь здесь, – назидательно улыбнулся Шелестов. – Играть, так до конца. Будем этого ухажера разрабатывать по всем правилам. Ты у нас пока побудешь потерпевшим. Надо зафиксировать его слова и желание избавиться от тебя, как от конкурента, и подтвердить свой интерес к Любе. А потом сделаем второй ход.

– Какой?