Огненный мост

– Бывший поручик Царской армии Викентий Павлович Горелов. Уходил с Врангелем из Крыма в 1920-м. Активный участник восстания на Орловщине, диверсии на КВЖД и в Польше против наших дипломатов. И он сейчас здесь, с таким-то багажом ненависти к советской власти?

– Берите машину и за ним, – кивнул Маринин. Он высунулся в окно и крикнул кому-то: – Бочкин, поедешь с товарищами на железную дорогу!

Они летели по грунтовой дороге напрямик. Машина прыгала так, что трудно было удержаться, чтобы не стукнуться головой о потолок. Буторин сидел на переднем сиденье и, не поворачивая головы, говорил:

– Ты смотри, Боря, с каким опытом люди. У Вильгельма за спиной Испания, Греция, у Горелова – КВЖД, Польша, Чехия. Неспроста таких асов собрали. Думаю, что мы что-то упустили. Головы нам не сносить, если провороним серьезную диверсию.

– Не успеют. Я слышал, как Шелестов звонил Маринину, что они взяли старшего.

– Дай-то бог! – согласился Буторин и повернулся к водителю: – Прибавь, браток, еще. Вон туда сворачивай, налево и вдоль посадок, на стрелку. Главное, чтобы не сбежал этот кочегар раньше времени. А ведь может. У них должна быть резервная связь. Могли и сообщить о разгроме основной группы.

Они пронеслись мимо выходной стрелки, к которой подходил маневровый паровоз. Старик железнодорожник с длинными седыми усами что-то кричал машинисту и махал рукой. Буторин сразу понял, что произошла беда.

– Бегом давай, Боря! – крикнул он и выпрыгнул из машины, пока она еще не остановилась.

Возле слесарной мастерской, за путями, столпились железнодорожники. Буторин подбежал и увидел тело человека в железнодорожной форме. На груди у него расплывалось большое темное пятно. Коган подоспел чуть позже:

– Кто это? Что стряслось?

– Ножом он его, – с досадой в голосе сказал кто-то в толпе. – Машинист это с маневрового.

– А сам паровоз где? – Буторин стал озираться. Именно здесь у слесарной мастерской несколько дней назад стоял маневровый паровоз. Сейчас он удалялся уже за выходной стрелкой. – Где Климов? Кто видел Климова?

– Да тут был, – встревоженные люди стали озираться. – Вроде в кочегарку пошел, к себе.

– На маневровый он садился, я видел, – подсказал молодой паренек. – Он по ступенькам забирался, а паровоз уже на парах стоял. А потом я не видел.

Буторин и Коган переглянулись. Стрелка выводила паровоз на магистраль, а по ней двадцать минут до моста. Оба, не сговариваясь, бросились к машине.

– Бочкин, видишь, паровоз удаляется?

– Это который нам по дороге встретился? Вон тот? Догонять будем? Так нам по насыпи-то не догнать. Вокруг надо, через центральною усадьбу…

– Ты что? – вдруг заорал Буторин, чувствуя, что теряет над собой контроль. – Там враг! К черту твою машину, но догнать его надо любой ценой. Понял?

– Понял, – облизнул пересохшие губы водитель. – Садитесь.

Они мчались на предельной скорости по дну канавы, по пологому склону насыпи, выскакивали на просеку и снова неслись вдоль полотна. Иногда казалось, что у старой «эмки» отлетят колеса. Но машина выдерживала. Она гремела и ревела двигателем, но послушно держала обороты. Догнать паровоз удалось на разветвлении путей, где он сбросил скорость. Знал или не знал кочегар Петр Климов, он же поручик Викентий Горелов, что за ним гонятся? Наверняка знал и даже видел.

– Прижимайся к нему! – крикнул Коган и открыл на ходу дверцу.

Машина поравнялась с задней площадкой паровоза. Борис выждал несколько секунд, потом прыгнул и вцепился руками в поручни. Нога едва не соскочила с подножки, он больно ударился коленом. Превозмогая боль, Коган поднялся наверх и увидел, что Буторин тоже прыгнул и теперь пробирается следом за ним.

Машина подскочила на большой кочке и перевернулась, свалившись с насыпи в кювет. Буторин оглянулся, увидел, что Бочкин выбрался из машины, махнул рукой, отошел к сторону и сел на землю, держась за плечо. Живой!

Выстрела они не слышали, пуля ударилась в поручень и отскочила. От неожиданности Коган чуть не сорвался. Быстро забравшись наверх, он выхватил пистолет и стал на переходе, прижавшись спиной к горячему металлу. Буторин, обхватив рукой поручень, стрелял вперед, по кабине машиниста, и что-то кричал. «Ясно: он прикрывает, мне надо вперед», – понял Коган и побежал.

Дверь кабины открывалась наружу, ударом ноги ее не распахнуть. Первым, что увидел Коган через стекло, был ствол нагана, направленный ему прямо в лицо. Он машинально присел, стекло над его головой разлетелось вдребезги. Борис рванул дверь и тут же разрядил в кабину остатки магазина. Викентий Горелов упал на бок, зажимая правое плечо рукой. Наган отлетел в сторону, бывший поручик никак не мог до него дотянуться.