Огненный перевал

— И ефрейтор Братишкин, — представился другой солдат, сидящий в тени. — Тогда мы, товарищ капитан, заранее выходим. Вы через пять минут за нами. Мы — ползком, вы — открыто. Нас не ищите, не увидите. Но мы рядом, товарищ капитан, будем.

— Годится, — согласился я.

Честно говоря, идти втроем показалось совсем, кажется, не страшным, хотя тоже опасным. Это не одному пытаться провести сложный захват. И я понаслышке знал, что представляют собой в рукопашке солдаты спецназа ГРУ. На них можно положиться, и толку с них может быть больше, чем с пяти лейтенантов Соболенко. На душе стало как-то легче, хотя и не намного…

* * *

Говоря честно, мне бы очень хотелось, чтобы появился вдруг здесь старший лейтенант Воронцов и остановил действие моего плана. Я замахнулся, не подумав. Но на войне есть принцип — если замахнулся, то следует бить. А Воронцов признаков жизни пока не подавал, хотя по времени пора бы ему было и сюда заглянуть, проверить, как обстоят дела на противоположном фланге, если уж он осуществляет общее командование. Даже обвинить захотелось старшего лейтенанта за такую неторопливую небрежность. Но остановить операцию уже не мог никто, потому что солдаты тихо ушли в темноту, уже полностью вступившую в ущелье. Я глянул на часы, чтобы зафиксировать светящуюся стрелку часов. Осталось пять минут…

Я попытался сосредоточиться и настроиться.

— Ты ему сразу пинка между ног дай, пока он не понял ничего, — стала советовать Ксения. — Он согнется, ты его за шиворот и тащи быстрее.

Вот же дура…

— Ты в конце-то концов уйдешь отсюда или нет? — возмутился я. — Твое место в лагере. Там старший лейтенант Воронцов сейчас будет. Давай дуй туда… Сообщи ему, что мы затеяли…

Она растерялась.

— Я же… Я же подсказываю…

— Я тебе не подсказываю, сколько соли в щи кладут. Уходи, ты мешаешь.

— Как я пойду в темноте? Там все ноги переломаешь.

— Хорошо бы, вместе с шеей. По крайней мере, освободишь меня от обязанности тебя убивать. Убирайся!

Ее мои слова не обидели бы. Она часто слышала что-то подобное и давно привыкла. Ее обидело то, что посмеиваются сидящие рядом солдаты. Только лейтенант Соболенко смущение от сцены испытывал и в землю смотрел, будто ничего не видел и не слышал. Посмешищем Ксения всегда стать боялась. И потому она встала с гордо поднятой головой. При ее врожденной сутулости гордо поднятая голова смотрелась смешно.

— Пошла отсюда, — потребовал я категорично. — Галопом.

Галопом она не умела, но закостыляла все-таки, стараясь всмотреться в тропу и оттого сутулясь еще сильнее.

Я взглянул на часы. Осталось две минуты.

— Автомат дайте, — потребовал я, ни на кого конкретно не глядя.

Лейтенант Соболенко протянул свой.

— Там только половина рожка. Патрон в патроннике. Осторожнее с патронами…

— Гранаты у кого-нибудь есть?

— Единственная, — сказал один из солдат и бросил мне гранату. Я поймал ее на удивление ловко одной свободной рукой и сжал с силой, чтобы почувствовать значительную силу «Ф-1».

— Отец Валентин, — позвал я.

Он встал, но не подошел.

— Я не буду предателем и провокатором. Не волнуйтесь… Я сумею убедить его, что он предатель, а предатель — это не переговорщик.

— С Богом… — священник перекрестил меня, некрещеного.

Шагнув вперед, я выдвинулся за бруствер и сел на него, глаза закрыл. Я не знаю, о чем я думал. Не о том, что будет — это точно. Я старался расслабиться и ни о чем не думать. Потом несколько раз глубоко вздохнул и полностью выдохнул. Это помогло успокоиться.

И тогда я в последний раз глянул на минутную стрелку часов, со щелчком опустил на автомате предохранитель и пошел в темноту по плохо просматриваемой тропе. Поворот ущелья на фоне уже не грозового, но все еще хмурого неба просматривался едва-едва…

2. Ширвани Бексолтанов, самодостаточный эмир

Зарево пожарища в верхней части ущелья мне на нервы действовало. Стрельбы и взрывов оттуда уже не доносилось, и неизвестно было, положил Геримхан всех спецназовцев или часть сумела оторваться и стоит ждать оторвавшихся в качестве подкрепления здесь, на повороте ущелья. В принципе, нас это подкрепление должно было бы мало волновать, потому что Геримхан все равно им в спину ударит и выдавит на нас. И потому я приказал спешно строить бруствер из камней, наподобие спецназовского. Эмиры выделили своих людей и бруствер возвели быстро. Правда, мне он показался чуть-чуть тонковатым и шатким, но наши люди не любят отсиживаться за укреплениями, и потому не обучены строительным премудростям. Они больше любят обстрелять федералов из засады и уйти, не засиживаясь долго на одном месте, иначе к федералам подкрепление подбросят, и тогда уже никакой каменный или даже бетонный бункер не спасет, не то что бруствер. Но все же за бруствером устроиться можно было в большей безопасности, и парни это оценили.