Огненный пупырух

– Баб Зина, не мельтеши. Сядь спокойно. Лучше скажи, делать-то чего?!

Баба Зина послушно уселась на табурет.

– Продуктами запасаться – раз, – начала она загибать пальцы, – на улицу пореже выходить – это два, мясо не покупать – это три.

– И всего-то? – усмехнулся Аркадий. – А панику развела… Мяса я и так не покупаю. Кто мне его готовить будет? Пельменями обхожусь…

– А в пельменях, что, не мясо?!

– Ой, баб Зин, я тя умоляю! Ну какое там мясо?! И вообще… топай к себе. Я все понял, бегу в магазин.

Соседка вскочила и помчалась к выходу:

– И то правда! Пора мне! Ещё скока народу не оповестила! Мне ж еще бегать и бегать!

Аркадий хмыкнул, выпустил бабку, закрыл дверь на замок, чтоб не вздумала вернуться, и пошел собираться в магазин. Не потому, что соседка велела, а потому, что продукты за три лежачих дня все подъел, так что хочешь – не хочешь, а пойдешь.

Едва вышел из подъезда, солнце радостно ошпарило открытую кожу. Словно кипятком плеснули. Аркадий рванул к магазину, будто спринтер на короткую дистанцию, прошептав светилу ласковое: провались ты…

Народу в ближайшем к его дому супермаркете оказалось неожиданно много. Аркадий накидал в тележку продуктов и встал в очередь, чертыхаясь про себя. Очереди он не любил почти так же сильно, как и жару.

За ним быстро пристроились две упитанные тетки и тут же начали трещать, как сороки. «В следующий раз уши ватой заткну, прежде чем на улицу выйти», – зло подумал Аркадий, но потом прислушался и обомлел.

– Я тебе говорю, – свистящим шепотом частила одна из толстух, – чума это бубонная. Все же язвами покрываются, как коркой, коростой прямо, видимо-невидимо больных таких. Сама слыхала. Говорят, город скоро войсками обложат… чтоб никто никуда…

– Шо, тока у нас такая зараза? Чем мы Господа нашего прогневали? – закрестилась вторая толстуха. Аркадий уже косил на них глазом, так что увидел, как вторая тетка закрестилась мелко и часто и зашевелила губами. Что она шептала, он не слышал, но вид ее ему не понравился.

– По всей Сибири памжа такая пошла. Сотрет чума с лица Земли всех и каждого. Никого не пощадит. Чесноком только и можно спастись. Видала, я целую корзинку накидала?!

– Отравишься!

– Да не весь же его есть, что ты как дура?! По дому разложу, на шею бусы сделаю…

– А есть ещё чеснок на полке?

– Не-а! Я все загребла!

– Дай мне немного!

Тетки завозились: одна пыталась переложить к себе побольше чесноку из чужой корзинки, другая не давала ей этого сделать.

– Не хватай! Вот тебе три головки. Хватит!

– Мне три, а тебе тридцать? А репа не треснет?!

– В другой магазин сейчас зайдем! Доберешь!

Тетки все повышали и повышали голос. Люди забыли про покупки и окружили их плотным кольцом.

Худая, сильно накрашенная женщина средних лет вдруг визгливо выкрикнула:

– Вы что тут несли?! Про какую чуму?!

– Огненный пупырух, – задумчиво произнес Аркадий. Вышло громко. От него опасливо отодвинулись.

Он водрузил корзину с покупками на ленту у кассы и попросил:

– Отпустите меня, пожалуйста, побыстрее. А то я сегодня свихнусь в вашем бабьем царстве. С утра день не задался.

Кассирша торопливо начала пробивать его покупки, а за спиной сварливый женский голос внятно произнес:

– И чего тебе свихиваться, коли ты уже давно того?

Аркадий расплатился, сложил продукты в два пакета и пошел к выходу.

У двери его догнал гул голосов: новость о бубонной чуме грозила распространиться по городу со скоростью звука.

Магазин был расположен очень удобно: практически у дома. Но и эти десятки шагов до своего подъезда Аркадию не удалось пройти спокойно.

Серега из соседнего подъезда выскочил как ошпаренный и едва не сбил его с ног. Аркадий пошатнулся, но устоял, правда, чертыхнулся в голос и от души.

– Серега, ты охренел?! Не видишь, куда летишь? Я ж тебе не ракета, а ты меня чуть в небо не запустил вверх ногами?!

– Ну, извини, друган! Баба допекла! Тебе хорошо, ты неженатый! А я как в мясорубке целый день: мелет и мелет!

– Уши заткни и не слушай.

– Пинками гонит! Говорит, в аптеке слышала, что холера нас атаковала…

– Ага… – язвительно скривился Аркадий, – огненный пупырух напал.

– Чего?!

– Ничего. За продуктами бежишь?

– Ну. Аптеку она сама скупила.

– Беги! Беги! А то не хватит. Расхватают всё до тебя.

– И то правда! – Серега рванул в магазин, Аркадий покачал головой:

– Ну люди! То язва, то чума, то холера… и всё у нас…

Он шагнул к подъезду, но войти не успел: дверь открылась, и навстречу ему шагнул старик Игнатьич с первого этажа. Деду далеко перевалило за девяносто, но это не мешало ему активно участвовать в общественной жизни родного подъезда.

– Сынок, – прошамкал старик, – слыхал я, война началася, мобилизацию, говорят, объявили. Правда ай не?! Ты первым делом от вошек препаратами запасись. Вошь на войне – самое подлючее дело. Особливо – тифозная…

– Запасусь, – буркнул Аркадий, протискиваясь в подъезд, что было делом нелегким – дед стоял как скала… – С ума все посходили.

– Сойдешь тут, – донеслось ему вслед дедово шамканье, – коли тиф на носу…