Огненный рубин апостола Петра

Что-то по-прежнему кололо его в грудь.

Он распахнул плащ, запустил руку за пазуху и нащупал заветный кожаный мешочек.

В этом мешочке Арнульф хранил драгоценный трофей, красный камень, похожий на сгусток спекшейся крови.

Он вспомнил тот день, когда с тремя соплеменниками шел по городу Риму, точнее, по тому, что от него осталось после набегов многочисленных варварских племен.

Там, где некогда билось сердце мира, там, куда стекались торговые караваны из Азии и Африки, из гордой Парфии, многолюдной Галлии и дикой Британии, там, куда возвращались с триумфом железные римские легионы – там теперь жалкие остатки некогда гордых римлян ютились в лачугах, кое-как притулившихся рядом с разрушенными форумами или под стеной Колизея, в землянках, больше похожих на звериные норы, чем на человеческое жилье.

В тот день среди этих руин, едва напоминающих некогда могущественный Рим, шли четыре закаленных в боях германских воина. Они шли среди руин великого города не просто так – четыре германца искали золото.

У них не было на это почти никакой надежды – ведь римляне давно потеряли все свои богатства, потеряли и былую гордость. Теперь нельзя было отличить патриция от плебея, потомка сенаторов от уличного попрошайки.

И тем не менее четырем германцам повезло: среди развалин одного из римских форумов они наткнулись на нищего старика, скрывавшегося в подземном лабиринте.

Этот старик оказался членом секты христиан, поклонников странного бога, покровителя нищих и слабых. Старик тоже показал себя слабаком и под угрозой смерти привел варваров в подземное святилище, где христиане похоронили одного из своих святых, первосвященника своей церкви. Старца, которого они называли святым Петром.

Там-то, возле этого святого, и нашли германцы крест с четырьмя вделанными в него камнями. Камни они поделили между собой, крест же оставили в подземном склепе, как дар новому богу. Тогда и достался Арнульфу этот камень, красный, как кровь…[4]

И вот теперь красный камень, камень, похищенный у христианского святого, разбудил германца, уколов его сквозь крепкую кожу кисета, как будто предостерегая его о чем-то, о какой-то опасности.

Арнульф огляделся по сторонам – и увидел далеко на юге, на самом горизонте, крошечное темное облачко.

Германец пнул коня пятками.

Усталое, измученное жаждой животное поплелось чуть быстрее, и вскоре Арнульф поравнялся с Рустом.