Огненный тыл

Никто не заметил, как в изрешечённую кабину грузовика проник посторонний: просочился вдоль борта, вскарабкался внутрь, завести эту груду металла он, конечно, не мог, но вывернуть баранку до упора оказалось по силам – пришёл в движение грузовик, стоящий сзади, он упёрся кабиной в задний бампер, поднатужился – водитель прикладывал все усилия, чтобы столкнуть поврежденную машину в воду и это удалось. Никого не волновало: успел ли выпрыгнуть человек из кабины, правое колесо упало в пропасть – Опель Блиц круто накренился, завалился боком, при этом оторвался кузов и задняя колёсная пара, вторая машина рванулась вперёд, давя тела. Снова кончились патроны – пропади они пропадом. В этот момент и загремел МГ 34 на правом фланге – дождались разведчики своего звёздного часа. Баттахов бил не только по грузовику, но и по пехоте, сгрудившейся позади него. Ответный пулемётный огонь был недолог – точку подавили. Снова воцарилась паника: бросились назад выжившие, поползли, простирая руки, ранены, двое бегущих схватили под руки раненого в обе ноги товарища, поволокли по настилу – пули скосили всю троицу, разбросали кого-куда.

Машина пятилась задним ходом, хотя и у неё из кабины уже валил дым, водитель не справился с управлением – трудно под огнём на узкой дорожке, да ещё на задней передаче. Тела солдат лежали густо, он не мог перевалить через них, яростно газовал, крутил баранку, до крутился – задние колёса скользнули с моста и ещё одна машина провалилась в воду, взметнув тучу брызг. Тем, кто выжил, на мосту теперь стало хуже в тройне – они попали под перекрёстный огонь. До правого берега добрались немногие – пулемёты вырабатывали последние патроны, обстрелу подверглись находящиеся на дальней стороне подразделения, там тоже отмечались потери.

– Вы только гляньте – сколько там гадов! – кричал Карякин, самозабвенно давя на спуск. – Глаза разбегаются.

Огневую точку немцы выявили, открыли ответный огонь. Не выдержал Конторович, окопавшийся в стороне – побежал пригнувшись под защиту сарая, охнул Дубровский.

– Влад, ты жив? – взорвался Шубин.

– Жив, товарищей лейтенант – по касательной пуля прошла.

– Это как?

– Коснулась, сука!

– Давай за сарай… Живо!

– Да я уже бегу.

Закончились боеприпасы в пулемётных лентах – недолгим было счастье. С дальнего берега заговорила миномётная батарея – первые мины разорвались в воде, не повредив понтонную переправу, следующее ухнули на берегу – разлетелась в щепки, вытащенная на берег лодочка, ещё одна мина грохнула перед пулемётным гнездом – взрывная волна ударила по каске Шубина, отбросило, колокола тревожно загудели в голове. Осколки порвали мешки – осыпалась земля – Карякина накрыло мешком, он яростно извивался, сбрасывая тяжесть с головы, надрывался кашлем. Ещё один взрыв – тоже рядом.

– Валим отсюда! – взревел Шубин.

Они метнулись из западни – двое просочились в щель, остальные перевалились через мешки, пустились бегом к сараю. Следующим взрывом разметало соседнюю постройку – она рассыпалась как картонная коробка. Разведчики неслись как зайцы, взрывы спешили за ними – почти догоняли. Ещё одна постройка взлетела в воздух, доска, летящая со скоростью кометы огрела Ершова, волочащего рацию – рюкзак свалился с плеча, красноармеец рухнул на колени, закачался, обводя пространство жалобным взором.

– Николай, ты как? – подлетел к нему Шубин.

– Потихоньку, товарищ лейтенант.

Боец шлёпал губами как беззубый.

– Вставай, бежим! – Глеб схватил Ершова за шиворот.

– Подождите, товарищ лейтенант, рацию возьму.

– Беги!.. Потом возьмём, – лейтенант со всей силы толкнул подчинённого, придавая ему ускорение.

Пробежали метров десять, когда взорвавшаяся за спиной мина, разнесла в клочья радиостанцию – наградила ударной волной. Разведчики скатились по траве, обрастая ссадинами и синяками. Миномётный обстрел оборвался внезапно. Кружилась голова, скрипела глина на зубах, окрестное пространство плавала в дыму, зияли мелкие воронки от мин, жадно горела дощатая постройка.

– Все живы?

Разведчики отвечали вразнобой, вроде все отозвались, но кто то мог и дважды ответить. Словно воздух выпустили из легких. Глеб сидел на коленях, покачиваясь, таращился сквозь дым – как-то пусто вдруг стало, уменьшилось количество строений, валялись порванные мешки с землёй, по понтонному мосту полз немецкий бронетранспортёр землистого окраса и поливал пространство вокруг себя пулемётным огнём. Соображение приходило с задержкой, голова заработала лишь после того, как траву в метре от коленей пропорола очередь. Охнув, Глеб откатился в сторону.

– Ложись!