Огневица

За целый год с половинкой, что Некрас ходил на своей насаде, успел пересмотреть дев великое множество: иноземных и своих. Долго-то ни с одной не задерживался. Скучно становилось, и уходил, бросал дурёх. Все купеческим своим делом отговаривался, мол, вода зовет, деньга сама собой не делается. Слёз повидал, ругани наслушался, но и в бабье научился разбираться не в пример прежнему.

Одна ждала подарков, другая льстивых слов, третьей хотелось гордиться мужем — знатным купцом. А более-то и не было у девок мечтаний и мыслей. Бывало, что и влюблялись в Некраса, только любовь девичья короткая, но с дальним умыслом — женой стать. Под такой умысел и притворялись девки: кто тихоню из себя строил, а кто веселушку.

Некрас помнил отцовские приговоры и советы. Тот все твердил, что из девки может получиться неведомое, а как стала бабой, так сразу вся ее суть налицо. Некрас-то не верил, но жизнь показала — прав был батька, ой как прав. Насмотрелся на друзей окрученных, на их жён молодых и понял — как стала девка мужатой, так и изменилась. Была улыбчивой девицей, а получилась баба с унылым ликом. Слыла разумницей, а стала дура дурой. Вон и невеста Цветава, вроде ласковая, а что потом? Сварливая тётка?

Стоял младший Квит, думки свои думал, грелся на раннем солнышке, смотрел на толпу пеструю и вроде видел всех, а никого не замечал.

Долго думать не пришлось — приметил девушку одну. Поначалу поблазнилось, что высока, а уж после, когда пригляделся, понял — спину прямит, с того и смотрится выше. Плечи ровные, шея длинная. Коса цвета светлого мёда — тугая, блестящая и долгая. Лоб под вышитым очельем бел и гладок. Из-под распахнутого дорогого зипуна рубаха девичья виднеется — вышивкой богатая — а под ней грудь высокая, и по всему видно, упругая. Стан тонкий, гибкий. Ножки в приметных сапогах. Руки белые, на запястьях обручи хоть и тонкие, но серебряные. Ликом и проста, и непроста. Вроде нет ничего особого, но глаз не отвести.

Рот великоват, но тем и манит, брови изогнуты гордо. Нос, щеки — все как у людей. А вот глаза… Некрас подался от забора, будто подкинуло его. Глаза-то зеленые. И светят той самой зеленью, что на поздней листве проступает. Глубоко да ярко. И взор такой, что омут в Мологе, самой полноводной реке в округе.

Сама неулыба. То и показалось Некрасу чудным. Вокруг все зубы скалят, перешучиваются, а эта идет, словно все мимо нее, не с ней. Квит и так смотрел, и эдак разглядывал — не понял, не уразумел какого она корня. По всему видно не из бедных. Вроде родовитая, а идет одна: ни холопки рядом, ни брата. В зеленых глазах таилось что-то, а что не догадался.

Бусы и свистульки она смотреть не стала, прошла и мимо пряников. Мазнула взглядом по белому льну, что лежал на лотке у торговца, но и там не задержалась. Стылая? Ну, нет! Таких Некрас уж давно определял c одного взгляда. Эта огневая, только на вид холодная.

Не успел мысль свою уцепить, как девица лицом переменилась, засияла улыбкой, ослепила Квита. Губы румяные изогнулись красиво, зубы белые сверкнули, озарили лик простой и сделали его во сто крат милее.

— Кому ж улыбку кинула, а? — проследил зеленый взгляд и рыкнул с досады.

Парень молодой и ладный шел неторопливо к чудной деве. Красив, не отнять: волос светлый, глаз голубой. Статный и высокий. Вот ему и досталась улыбка яркая.

— Некраска, глянь-ка, вот она, медовуха, — Местята подлетел, затоптался, как щеня-подлеток. — Ты чего замер-то, а?

— Кто такая? — Некрас головой мотнул в сторону зеленоглазой. — И кто это с ней?

— Эта? — голос Местяты посуровел. — Нельга Сокур. А это Тихомир Голода, чтоб ему…

Некрас к другу повернулся удивленно — уж очень злой голос у парня. Обижен?

— Ты чего, Боровой? Знакома она тебе? — по глазам догадался, что знакома. — Чего ж брови насупил? Никак отлуп тебе дала? Эх ты, тетёха.

— Что ржешь? Она всем отлуп дала. Ходит с Тишкой своим, как прилипла к нему. Тьфу!

— Чего ж не посмеяться? Что, сильно обидела? — Некрас с другом-то болтал, а сам снова прикипел взглядом к Нельге.

— А то нет? Я к ней по-хорошему, с подарком, а она возьми и тресни меня дрыном промеж глаз. Ажник искры посыпались, — жаловался Местята.

— Завираешь, друже, ох, завираешь. Коли по-хорошему, так и драться бы не стала. Руки распустил, да? — ответа Некрас уж не услышал.

Нельга и Тихомир поравнялись с забором, возле которого стояли приятели. Квит выпрямился, подбоченился, уставился на зеленоглазую, а она и не посмотрела. Мазнула равнодушным взглядом, словно никого нет, место пустое. Прошла мимо, за ней протопал красивый Тишка, снуло глядя под ноги.

Некрас рассердился, что взглядом-то за него не зацепилась. Про себя выругался да и послал подальше светловолосую, мол, катись ты, и без тебя не заскучаю. Девок вокруг полно, да еще и краше тебя, поганка. Только не понял, отчего шею изворачивал, провожал взглядом чудную девицу до той поры, пока она и парень ее видный не свернули в проулок.