Огневица

Дейвас вскрикнул и содрогнулся, уткнувшись лбом в плечо Итриды. Она почувствовала, как внутри нее разлилось что-то жидкое, и к ее горлу подкатилась дурнота. Ратоборец скатился с нее и встал. Сквозь одевшее его пламя просвечивала кровь. Она заливала его правый бок, темнела на руках и пачкала пах. Итрида не сразу поняла, что кровь между его ног – ее, а когда поняла, завыла волком. Скорчилась клубком, стараясь стать как можно меньше, исчезнуть, раствориться в заполнившей ее боли. Она не сразу поняла, что чары дейваса исчезли.

– Руда к руде, – дейвас провел по телу, собирая алые потеки и смешивая их в ладони. – Искра к пустоте. Я отдаю свой дар этой женщине: пусть он горит в ней так же, как горел во мне. Ручаюсь жизнью, плачу кровью, ухожу без долгов.

Дейвас наклонился и быстро начертал какие-то знаки на спине бьющейся в истерике Итриды. Тихо вздохнул и осел на землю горсткой праха.

А в Итриду потек огонь.

И вся боль, что она испытала до того, оказалась лишь слабым подобием боли истинной.

* * *

Итрида говорила размеренно, не приглушая и не повышая голоса. Где-то внутри нее бился огненный волк, которому хотелось вскочить и умчаться прочь, через густой подлесок, через тьму сонной чащобы, мимо желтых глаз, глядящих на безумца, сунувшегося ночью в их владения. Хотелось кричать, но вместо этого Итрида продолжала говорить. Даромир, поначалу развалившийся на топчане, выпрямился и побледнел, когда Итрида рассказала о том, что сделал со нею Влад Ратоборец. Йулла молчала. Она словно исчезла из комнаты – Итрида не могла уловить ни вздоха, ни шевеления с ее стороны. Будто птицелюдка обратилась в статую, подобную тем, что охраняли вход в ее гнездо.

Когда прозвучали последние слова, упала тяжелая душная тишина. Только коснувшись лица, Итрида поняла, что оно мокрое от слез. Надо же, а ей казалось, что она неплохо держалась. Но нет – предательские соленые дорожки пролегли из-под опущенных век. Когда она закрыла глаза, Итрида не помнила.

– Твоя история больше похожа на дурно сложенную байку, чем на правду, девочка, – наконец каркнула Йулла. – Но старая Йулла прожила достаточно, чтобы знать: такие истории единственные и оказываются правдой. Вот откуда на тебе запах Опаленных. Один из них влил в тебя свой огонь. Интересно, он хоть понимал, что у тебя не было шансов выжить? Ему-то самому, небось, все сделали по чину, с обрядом и оберегами. И то сгорел. А ты, девчонка… Как ты сумела покорить огонь?

– Не знаю, – Итрида устало повела плечами. – Когда все случилось, меньше всего я думала о том, чтобы кого-то покорять. Я даже не смекнула, что Ратоборец со мной сделал, пока огонь не… Пока не вернулась домой. Да только дома у меня больше не было. Я шла куда глаза глядят, и забрела в болото, где меня нашла болотная ведьма по имени Ихтор. Она помогла мне справиться с пламенем. Вот только и она не знала, что мне делать дальше. Единственные, к кому я могла обратиться за помощью – дейвасы, ведь они учатся владеть искрой с того дня, как огонь дает о себе знать. Но мы обе понимали, что с распростертыми объятиями в Школе Дейва никто меня не встретит.

– Йулла, Навь тебя… меня… может, хватит на сегодня расспросов? – не выдержал Даромир. – Разве тебе недостаточно того, что рассказала Итрида? Мы не собираемся жить в твоем городе, лишь перевести дух и уйти прочь.

Женщина-сова склонила голову к плечу. Подумала о чем-то; перья на ее голове приподнимались и опускались. Человек на ее месте наверное тер бы лоб в раздумьях. Наконец она приняла решение и махнула рукой:

– Идите. Йулле нужно подумать. Пока дозволяю остаться. Пока!

– Спасибо, Йулла, – Дар поклонился городничей, чуть менее глубоко, чем до того, как она заставила Итриду вывернуть душу наизнанку. Птицелюдка усмехнулась и взмахнула когтистой рукой, отпуская путников. Дар тронул Итриду за плечо, и она встала, намереваясь последовать за другом. На миг у нее закружилась голова, и Итрида потеряла шехха из виду. Зато Йулла словно приблизилась и заглянула ей в лицо своими непроницаемо-черными глазами.