Огневица

Итрида усмехнулась, когда вслед за Храбром кинулся мигом проснувшийся мальчонка-разносчик. Бояна неодобрительно покачала головой, но промолчала: после схватки с птицелюдами запала, чтобы проучить хама, у нее не осталось. Чуть ли не все тело саднило и тянуло от ударов и мелких ран.

– Что ты ему сказал? – полюбопытствовал Даромир у вернувшегося Храбра.

Тот пожал плечами и сел на лавку возле Бояны, слегка коснувшись ее плечом.

– Покушать спросил и узнал, откуда он родом.

– Он от этого сбледнул почище ядреной поганки?

– Просто ему надо чаще бывать на воздухе, тогда снова зарумянится. Он же к просторам привычен, а всё в хате сидит. А вот и наша каша!

– Пойду прогуляюсь, – Итрида не выдержала и встала из-за стола, снова прилаживая на пояс перевязь с кинжалами, которую уже успела положить рядом с собой.

Даромир, протянувший руки к сбитню, подхватился и тоже начал подниматься. Итрида остановила его жестом, и шехх недовольно скривился.

– Одну я тебя не пущу. Подожди, подкрепимся и все вместе пойдем.

– Он прав, Итка, – поддержала шехха Бояна. – Нам всем нужно перевести дух хотя бы несколько часов. Куда тебя опять понесло?

– Узнаю, нет ли здесь ворона.

– И кому ты собралась писать?

– Я – никому. Но если найдется кто-то желающий послать весточку о нас, сделаю так, чтобы ему это не удалось.

– Ты так уверена, что птицелюды найдут нас и здесь?

– Уверена. И справлюсь сама. Ешьте, а то смотреть на вас тошно, цепляетесь друг за друга, ровно привязанные: один пошатнется, и все разом рухнут. Бравая шайка голодных оборванцев, даром что при деньгах.

Конечно, Итрида слегка преувеличила. Но пока друзья подбирали достойный ответ, Огневица уже вышла вон.

На улице медленно стыла ночь, приближаясь к той незримой черте, перевалив через которую, темнота начнет таять, как масло в каше. Лес за околицей плавно раскачивал ветвями, превратившись в единое многорукое существо с тысячей глаз и ушей. Итрида отвернулась от шепчущихся стволов и побрела прочь от корчмы, сунув руки в карманы.

Им незачем было знать. А со своим прошлым она справится сама, уж в этом бродяжница друзьям не соврала.

Она брела нога за ногу по высохшей до звенящей корки дороге. Даже коровьи лепешки – и те иссохли, не грозя перепачкать какому-нибудь незадачливому кмету лапти или рожу, если браги в крови окажется многовато. Сапоги Итриды, те самые, черные с золотом, ступали глухо – она сдерживала шаг скорее по привычке, нежели и впрямь чего-то опасаясь. Впрочем, разве что себя. Вот только незадача: от себя сбежать не помогут ни удобная обувка, ни крепкое тело, ни весь запас упрямства, отпущенный на человеческий срок.

Ноги сами привели Итриду к небольшому уютному домику, ничем не выделяющемуся из ряда таких же избушек. Несмотря на позднее время, в его окнах приветливо мерцал свет – теплый и желтый, похожий на отблеск глаз домашнего мурлыки. Какая-то женщина выглянула в окно, затем прошлась вдоль него туда-обратно, будто искала что-то, и наконец села так, что Итриде с улицы хорошо были видны ее лицо и толстая коса, переброшенная через плечо. Огневица чуть отступила, чтобы подтаявший круг света, падающего из окон, ее не выдал. Замершая на обочине, натянувшая капюшон куртки до самых глаз, она жадно наблюдала, как женщина взялась за пяльцы, низко склонившись над ними. Она запела красивым грудным голосом, и Итрида различила колыбельную, точно такую, какую иногда пела ей мама, до того как Итрида превратилась в батрачку, а после – и вовсе в бельмо на глазу.

К женщине сзади подошел мужчина. Наклонился и, верно, шепнул что-то, потому что она накрыла его руку своей, встала, и они оба отошли от окошка. Свет погас, оставив Итриду наедине с ночью и текущими по щекам слезами.

Женщина не была ее матерью или сестрой. Да и дом был не Итридин, хоть и похож. Ее здесь не было ничего: разве что горькая память, захороненная вместе с пеплом сгоревшей пять весен назад волости. Но даже сейчас Итрида легко сумела бы найти дорогу к смарагдовой шкатулке, что обернулась для нее костяной тюрьмой. Тюрьмой из собственного тела, опороченного и заполненного ядом чужого дара.

Конечно, она соврала друзьям. Ей не нужен был ворон, да в таких маленьких селениях и не держали крылатых вестников. Вместо них были быстроногие мальчишки, а лепились эти волости поближе к крупным селам, где и ворона, и знахаря отыскать было куда как легче. Специально обученная птица же стоила немалых денег, а уж если на нее накладывали защиту дейвас или лаума…

Нет, не за вороном Итрида отправилась.