Огни Химеры

«Пора писать книгу, – подумал я, – раз уж я оказался тут взаперти, нужно воспользоваться и написать книгу, о которой я всю жизнь мечтал». И впервые после появления Маши я открыл компьютер. У меня было много-много подготовительных материалов, которые должны были стать основой книги. Я читал их, дописывал, систематизировал, писал новые заметки, и чем больше писал, тем сильнее запутывался. Еще в палатке было ужасно неудобно: сидеть по-турецки я не умел, и у меня болела спина. Не говоря уж о том, что надо было часто ходить в ближайшее кафе заряжать компьютер. Все время писать в кафе – не было денег. Если бы Маша мне мешала, можно было бы сорваться и накричать – свалить на нее неуспех моей писательской затеи. Но Маша стала образцовой подругой неудачливого писателя. Пока я мучался над текстом, она гуляла, плавала, но к моменту, как я отчаивался, она всегда оказывалась рядом и уводила меня подальше от компьютера. Постепенно мои заметки стали казаться мне огромным безобразным распухающим монстром, и если бы я писал их как встарь на бумаге, я бы в какой-то момент отчаяния просто их сжег. Но они жили в компьютере – сжечь их можно было только вместе с компьютером, стереть несложно, но не эффектно – так что они сохранились, просто со временем я стал все реже открывать компьютер.

Через три недели я проснулся, поглядел на Машу и понял, что пора возвращаться. Мы встали, окунулись в море, вскипятили чайник, и я сказал.

– Мне пора

Маша сразу поняла:

– Хорошо, – сказала она, – только сначала передай меня другому мужчине.

– Как передать?

– Ну так же, как ты меня получил – найди того, кто меня возьмет.

– А сама не можешь?

– Так будет по-честному, – сказала Маша, – раз ты меня взял, теперь найди следующего.

– Но ведь я тебя не брал – ты сама со мной пошла.

– Ты мог отказаться, мог уйти – но ты согласился.

И я начал искать, кому сдать Машу. Это оказалось не так-то просто. По пляжу ходили одни парочки. И в кэмпинге тоже жили в основном парочки.

Однажды я увидел молодого парня, который сидел один на берегу и медитировал на море. «Хиппи, – подумал я, – свободная любовь, как раз то, что нужно». И подвел к нему Машу.

Мы дождались, пока он закончит медитацию, и я сказал:

– Здравствуйте, у нас к вам необычное и совершенно серьезное предложение, вы только не отказывайтесь сразу, сначала обдумайте.

– Здравствуйте, – сказала парень, – вы меня заинтриговали – вываливайте ваше «необычное предложение»

– Я предлагаю Вам взять эту девушку.

– Как так взять, – удивился парень, – зачем она мне?

– Вы ей понравились, – сказал я, – а я уезжаю в Москву… у нас был курортный роман…

– А мне она не нравится, – сказал парень, – и она мне не нужна. Женщины меня отвлекают от внутренней работы.

Ну почему я не ответил так же, когда мне ее предложили? Почему? Почему этот хиппи смог отказаться, а я нет?!

Мы пошли дальше. Я придирчиво осмотрел Машу, хотел сделать ей наставление, чтобы она лучше флиртовала – вернее, хоть как-то флиртовала, а не стояла как истукан, но понял: она не изменится. Кроме того, лично мне она казалась очень привлекательной – и два месяца жизни с ней только усилили это чувство.

Мы подошли еще к нескольким молодым людям с тем же результатом. Большинство воспринимали это как шутку, думали, что мы их разыгрываем, или, может быть, мы поспорили, что Маша сможет охмурить первого встречного.

– А можно, я отдам тебя турку, – сказал я, – они очень любвеобильные.

– Попробуй, – сказала Маша.

И мы начали искать турков. Молодые турки очень веселились, слыша наше предложение, шутили, готовы были взять Машу на одну ночь, но у каждого оказалась любимая девушка-турчанка и никто не был готов променять ее на Машу.

– Раз ты не можешь меня отдать, – сказала Маша, – поеду с тобой в Москву, будет у тебя две жены.

– Ты что, с ума сошла? – закричал я, – я совершенно не собираюсь брать тебя в жены – у меня есть моя любимая жена! Наш роман кончился, расстаемся.

– Не сердись, – сказала Маша.

В этот день мы больше не встретили одиноких мужчин. Мы вернулись в лагерь, вкусно поужинали блинами с сыром и сидели в обнимку под звездами. Я уже выучил много созвездий, и радовался как ребенок, когда показывал их Маше.

– Может быть, ты не из моря, а с неба? – сказал я, – свалилась мне на голову.

– Да, я инопланетянка, – сказала Маша, – прилетела из другой галактики, изучаю вашу цивилизацию.

– Ты можешь хоть раз что-нибудь серьезное о себе сказать?

– Могу, – сказала Маша, – я колдунья, и я тебя заколдовала, чтобы ты погубил свою жизнь.

– Расколдуй меня, – попросил я, – пожа-алуйста.

– Я пошутила, – сказала Маша, – я не умею колдовать, это ты, дурень, сам все придумал – и сам испортил свою жизнь

Я потащил Машу в палатку. Раз я испортил свою жизнь, остается только любить Машу и плакать. Мы занимались сексом, и я плакал. Плакал о своей погубленной жизни, плакал, потому что скучал по жене, скучал по ребенку, скучал по работе. Очень скучал. До слез скучал. И еще мне безумно надоела Турция. И море. И Маша мне тоже надоела. Обнявшись, мы заснули.