Огни над волнами

Если честно, то мы бы его и прозевали, настолько нам было ни до чего, кроме учебы, если бы Тюба, заснеженный и краснолицый, не втащил в обеденную залу огромную елку и не скомандовал:

– Столы-то отодвиньте, по-другому она не встанет.

– Батюшки! – охнула Сюзи Боннер, отрываясь от своей книжки, в которой уже была исписана половина листов. – Нынче же пресветлый праздник!

Запах хвои и снега, запах праздника как-то моментально сбил с нас привычную сосредоточенность, которая сопутствовала началу утренних занятий.

– А танцы вечером будут? – Рози изобразила пару изящных «па». – Я бы не отказалась. Ей-ей, с этой магией я скоро забуду, что девушка и что изначально была рождена для веселья и радости.

– Никто никогда не знает, для чего он рожден, де Фюрьи, – Ворон, как всегда, появился неожиданно, на этот раз – со стороны кухни, об этом говорил кусок ветчины, который он держал в руках. – Истинное предназначение любого живущего на этом свете открывается в тот момент, когда он подходит к смертному порогу. Вот тогда он точно может сказать, что именно было главным деянием в его жизни. Нет смысла врать себе в смертный час.

– А если смерть застанет его врасплох? – спросила у наставника Луиза.

Надо заметить, что голос де ла Мале, тихий в прошлом году, стал звучать куда более громко. Не знаю, что тому было причиной – успехи, которые были несомненны, то, что она поверила в себя или то, что у нее появились друзья. Возможно – все сразу. Но если бы мне предложили назвать имя того, кто в этом замке находится по праву и на своем месте, то это было бы имя малышки Луизы.

– Тогда ему не повезло, – Ворон понюхал ветчину и откусил сразу половину. – И так бывает. Боги все одно разберутся, для чего он жил. На то они и боги.

– Что вы за люди такие? – Рози шикнула на Фила, который подошел к ней слишком близко. Мое растение, как я и говорил раньше, стало в замке своим, и подмастерья обращали на него внимания не больше, чем на кошку. – Я им про танцы, они мне про жизнь и судьбу. Наставник, ну давайте хоть эту ночь проведем весело и задорно.

– Де Фюрьи, сколько я тебя ни учил четким формулировкам, все впустую, – Ворон положил недоеденную ветчину на тот стол, который не стали двигать. Проще говоря на свой собственный. Где теперь буду сидеть я, мне неизвестно, теперь на месте моего стола стоит елка. – Что конкретно ты имела в виду? То, что мы с тобой проведем эту ночь весело и задорно? Или что ты проведешь эту ночь в увеселениях с кем-то другим, хоть бы вот даже с фон Рутом?

– Вообще-то я имела в виду всех нас, – Рози подошла ко мне и взяла меня под руку. – Но вариант, в котором фигурирует фон Рут, мне тоже нравится.

– Не знаю, какой из тебя выйдет маг, но вот политик из тебя получился бы отличный, – как-то даже с уважением произнес Ворон. – Каждое слово в свою пользу обращаешь. Молодец. Да, фон Рут, ты ей не верь. Обманет она тебя.

– Знаю, – отмахнулся я залихватски, поддерживая шутливую беседу и радуясь, что наставник обратил на меня внимание. – Но уже как-то к ней привык.

– Тебе жить, – без улыбки сказал Ворон. – И как там еще? Не вижу причин мешать тебе в этом.

Какие знакомые слова. Может, и не дословно произнесено все, что тогда говорилось в кабинете, но тем не менее.

– Да, хозяин, – Тюба с удовлетворением посмотрел на ель, совместными усилиями закрепленную посреди зала, и подошел к Ворону. – Вам же письмо просили передать.

Он покопался в карманах своего длинного овчинного тулупа, достал оттуда пергаментный свиток, скрученный в трубочку и запечатанный сургучом, причем по-хитрому – он был обмотан шнурком, с которого коричневая сургучная лепешка с оттиском и свисала. Не знаю, насколько подобная мера надежна, но смотрится и вправду внушительно.

– Вот так так, – Ворон осмотрел печать. – Подарочек, стало быть, подоспел. Де Фюрьи, ты хотела танцев нынче вечером?

– Жажду их, наставник, – Рози на носке одной ноги крутанулась вокруг себя и развела в разные стороны руки. Красиво крутанулась, следует признать. – Хоть одну ночь в году не думать о рунах, ожогах и магических свойствах человеческого гноя.

Бррр, зачем напомнила? Вчера это проходили. Как вспомню слова наставника: «И откачав гной, не вздумайте его выливать, особенно если он хорошо настоялся в ране и приобрел светло-зеленый оттенок. Это сильнейший реагент и компонент массы зелий. Идеально, если вы потом смешаете его со своей слюной, в сочетании с ней он приобретает… Что за выражение на лицах?», так меня опять потряхивать начинает. Все понимаю, может это и неправильно, но я себя пока перебороть не могу. На предмет сочетания со слюной… Одна радость – не я один такой. Всех почти перекосило, кроме Геллы и Жакоба.

– Будь по-твоему, – одобрил Ворон, разрезая шнурок и снимая его с письма. – Почему нет? Монброн, Мартин, Фальк, Жакоб – отправляйтесь в Кранненхерст, купите там в корчме пива, вина, опять же… Только в меру. В меру, Фальк. И к столу чего-нибудь. Грейси, помогите молодым людям. Деньги…