Огни возмездия

С тех пор Джабари каждый вечер приходил в круг сам. Он с трудом передвигался, словно связанный, и порой внезапно вскрикивал от боли, но все же мог стоять, сидеть и ходить. И это было больше, чем ожидал Тау после того, как понял, насколько сильно пострадал его друг в огне дракона.

Хафса сказала Тау, что Джабари не позволял носить себя в паланкине. Поэтому она опасалась, что он чересчур себя изматывает. Она опасалась, что его тело умирает. По ее словам, жрица уже видела подобное раньше.

Часто такое начиналось с того, что тело теряло восприимчивость к боли. Она считала это единственным условием, при котором человек в его состоянии становился способен делать то, что делал Джабари.

Тау знал, что это условие было не единственным, но Хафса никогда не видела Джабари в Исихого. Иначе она, вероятно, поняла бы, что, хотя его дух и был привязан к телу, он им не ограничивался.

Она не могла понять человека, который вел себя так, как Джабари, и объясняла это тем, что он заглушил свою боль, но ведь боль Джабари никуда не ушла. Он воспрял духом не потому, что перестал чувствовать боль, а потому что нашел способ применить ее против тех, кто пытался его сломить.

Тау задумался, было ли это необходимым условием для того, чтобы выжить в темном мире. Он спрашивал себя: обязательно ли те, кто способен выдержать тяготы Исихого, должны претендовать на что-то по ту сторону страданий? Размышляя над всем этим, он вошел в королевский шатер, сел у огня и приготовился слушать историю о том, как королева Тайфа Омехиа и ее Теневой Совет изменили уклад жизни народа омехи.

ОЗОНТЕ

Ночь снова оказалась холодной, и после трудного дня Тау был рад теплу очага в шатре королевы. Пламя уютно шипело и потрескивало, но эти звуки напомнили Тау об инколели феода, которому Тау сломал нос.

Умбуси этого феода отказывалась выполнить волю королевы в отношении ее Ихагу, и когда Тау принял командование чешуем, заменив его инколели, Малый Вельможа преградил Тау путь. После недолгого спора Тау потерял терпение и оттолкнул мужчину с дороги. Сочтя это оскорблением, Малый Вельможа потянулся к своему клинку, а Тау ударил Вельможу рукоятью меча по носу. На этом возражения закончились, и Ихагу, бывшие в подчинении умбуси, примкнули к растущей королевской армии.

Вечером в шатре Циора попросила Тау сесть к ней поближе, чтобы ей не пришлось перекрикивать треск костра. Для него было непривычно находиться к ней так близко, но Тау не возражал, потому что ему никогда не нравилось сидеть спиной к входу. И все же сидеть рядом с ней было странно. Так он замечал то, что упускал раньше.

К примеру то, что ее ресницы были на удивление длинными, а линии на ее ладонях – почти такого же цвета, как кожа, отчего они были едва различимы. А еще она дышала больше грудью, чем животом, и от этого у нее на шее появлялась небольшая впадинка между ключицами, которая то углублялась, то сглаживалась, отмечая размеренное биение пульса.

– Ожерелье? – спросила она, заставив его вздрогнуть.

– Моя королева?

– Ты смотришь на мое ожерелье.

Он удивился тому, что у нее вообще было ожерелье. Золотое, с деревянной круглой подвеской, на которой было вырезано женское лицо, не похожее ни на кого из тех, кого ему доводилось видеть. Лицо это было чересчур угловатым, а его черты выглядели острее, чем было типично для омехи.

– Да, ожерелье, – сказал Тау. – Лицо Богини.

– Знак нашей веры, – сказала Циора.

– Я видел такие у жрецов Саха.

– Их также носят многие Одаренные.

– Ваше… выглядит иначе, – сказал он. – Дерево, оно с Озонте?

– ^Да.

Тау поднял взгляд на ее лицо.

– Мне редко доводилось видеть что-то настолько красивое.

При этих словах королева вздохнула, впадинка на ее шее углубилась, и она непроизвольно поднесла руку к ожерелью.

– Эту подвеску нам подарила наша мать, а ей – ее мать, и так далее.

– Я иногда забываю. – Тау улыбнулся.

– О чем?

– Что вы потомок того же народа, о котором рассказываете истории, и что в ваших венах течет кровь королевы Тайфы и чемпиона Циори.

– Хотелось бы и нам иногда об этом забывать, – отозвалась она.

Тау испугался, что сказал что-то не то.

– Если вы хотите отдохнуть сегодня вместо этого, я могу уйти…

– Нет, мы хотели бы, чтобы ты остался, если не возражаешь.

– Не возражаю, – сказал Тау. – Я все думал о том, на чем мы остановились, и хотел узнать продолжение.

Казалось, ее глаза блеснули. Возможно, это был отблеск костра.

– Правда? – спросила она.

– Правда, – ответил он. – Я знаю, что омехи покинули Озонте. Знаю, мы построили корабли и переплыли Ревы, но что именно сделал Теневой Совет, чтобы к этому прийти? За что они голосовали?

Циора задумчиво взглянула на него.

– Иногда мне хочется, чтобы истории, которые я рассказываю, были веселее, но и так хорошо, – сказала она. – Голосованием Теневого Совета Тайфа Омехиа была избрана Королевой Драконов. Ее решили наделить абсолютной властью.

Тау закусил губу. Он и не предполагал, что Тайфу могли объявить Королевой Драконов.

– Почему нельзя было просто проголосовать за то, чтобы покинуть Озонте? Разве этого было бы недостаточно? – спросил он.